Кровь королей (СИ)

Могучий древний зверь, старый хозяин этих мест, под оглушительный треск своих перемолотых костей пал под натиском силы забредшего отшельника. Ни одна из четырёх мускулистых рук, снаряжённых полумесяцами чёрных наточенных когтей, уже не могла пошевелить своими толстыми пальцами и даже разогнуться в локтях. Подобный человеческому торс демонстрировал обилие переломов и полученных в неравной схватке повреждений. А усеянная рогами и шипами широкая, как крона разросшейся акации, голова уже навсегда закрывала все семь своих округлых янтарных глаз, ещё слегка дымящихся мелкими мутными испарениями и исполненных прожилками напоминающей лаву горячей крови. Битва была окончена, зверь проиграл.

Шаг за шагом, и вправду опираясь своим посохом на песок, совсем недавно кружащий вокруг них стенами арены этого масштабного поля битвы, скиталец подбирался ближе к умирающему оппоненту. Отпустив одной левой рукой свой посох, он шарил по изрезанным лохмотьям, пытаясь нащупать потайной карман, выясняя, не раздроблен ли тот в ходе сражения и держит ли ещё в своей ткани то, что было туда отдано на хранение.

Лежащее на боку тело больше не урчало, не вздыхало, не плевалось своей вертикальной пастью, увенчанной снизу двумя парами кабаньих изогнутых клыков, не подавало никаких признаков сознания и жизни. Семеро крупных выпуклых глаз закрылись полусферами массивных и плотных век, лишённых какого-либо подобия ресниц. Изломанные остатки когтей по большей части глубоко вонзились в песок, словно желая остаться здесь вместе с руинами покинутых и заброшенных построек.

Он, демоническое отродье пустыни, завсегдатай этих земель, когда-то видел не просто их величие и расцвет, церемонии празднеств и песнопений, оргий и пиров, поклонений и жертвоприношений, он видел даже саму их постройку, как возводили эти массивные торжественные здания, как их расписывали их стены и колонны, как трудились неуёмные талантливые мастера давным-давно минувших лет.

Он был свидетелем, как сюда вносили богатое убранство: изысканные вазы, плетёные тростниковые гобелены, гладкие величественные статуи, роскошные зеркала и многое-многое другое, что кануло в небытие, было сожрано временем или попросту разграблено такими вот путешественниками, забредавшими сюда многие столетия спустя… после падения древней цивилизации.

Где-то вдали виднелась главная достопримечательность Валарийской пустыни — цельный выкованный мастерами прошлого Золотой Телец. Не тускнеющая величественная громадина, видно которую было с самых разных поселений Ракшасы от живописных оазисов до скромно живущих в пустынях деревень.

— Надеюсь, ты не последний, — сухим голосом, словно бы с неким сожалением и нотками искренней грусти, проговорил старик, подходя ещё ближе к чудовищу.

Четырёхлапый антропоморфный торс с растущими по краям, почти у самых рёбер, трёхпалыми когтистыми ручищами начинал слегка светиться изнутри мелким точечным мерцанием повсюду, будто бы где-то под рыжеватой кожей плодились полчища паразитов-светлячков. Ног у зверя не было изначально. Ниже торса шёл сужающийся полупрозрачный хвост, растворявшийся в воздухе, позволяя чудовищу висеть над землёй и быстро летать на невообразимые расстояния, поднимая ввысь тонны песка.

Сейчас обессиленное тело как раз от этого призрачного хвоста и само начинало становиться прозрачным, рассыпаясь на мельчайшие крупицы сдерживающей эту физическую чудовищную оболочку магии и растворяясь прочь из этого мира. Именно этой последней фазой жизни своего оппонента и ждал старый отшельник.

Он долгое время выслеживал монстра, словно добычу, охотился и исследовал местность, проводил в изучении и засадах по многу дней, изучая заметки и рукописи, ныне унесённые ветрами песчаной бури в неведомом направлении. Что он потратил, что он потерял — уже было не важно. Сколько бы ни было затрачено усилий, цель явно оправдывала средства.

И теперь сухие длинные пальцы, наконец, нащупали в остатках кармана позолоченную металлическую форму с особым орнаментом и крепкой небольшой цепочкой, явно призывающей носить такой предмет на шее. Медленные манипуляции немощных худощавых рук поменяли содержащиеся в мозолистых смуглых ладошках предметы местами.

Слепец переложил свой посох теперь в левую руку, вцепившись в тот, словно едва уже держался на ногах, и так надеясь на единственную надёжную опору, а правой же, позади этой вытащенной из кармана металлической формы, взял ту плашмя и уверенно направил вперёд, выставив ладонь в сторону умирающего и исчезающего пустынного монстра.

Всё громадное безногое тело, способное ещё недавно возвышаться над любыми обелисками и барханами, немногочисленными деревьями этого забытого и занесённого оазиса, нынче вырванных зловещими порывами вместе с корнями, и даже постройками и колоннами, сейчас уже просто лежало на боку. И сверкало мельчайшими ярко-жёлтыми точками, словно созвездием миниатюрных солнц, собравшихся плотным скоплением не только по всей поверхности колоссального туловища, но и будучи каждой частицей внутри него.