Кажется, это здесь. Старый дом, сделавший шаг назад с линии, на которой выстроились его соседи, выставил перед собой заваленный опавшими листьями чахлый скверик. К дому вел проезд, мощеный тротуарной плиткой. Вторая половина субботнего дня, а перед зданием полно машин. «Infiniti ЕХ37», серый «форд фокус» с ведомственными номерами и два «ягуара», отличающиеся друг от друга лишь окраской. Казалось, что банально-белый и банально-черный цвета превратили «ягуары» из автомобилей класса «премиум» в какие-то дорогие, но малополезные кухонные девайсы. Марк припарковался чуть в стороне, посмотрел на Ольгу. Попросил:
– Подожди меня здесь. Я скоро.
В массивных дверях он столкнулся с худым как скелет человеком в костюме. Тот, как показалось Марку, чуть испуганно отшатнулся и поспешно отвернул в сторону свое костистое лицо. Пока дверь не закрылась, Новопашин увидел, что «пиджак» подошел к «фокусу» и достал ключи.
На первых этажах дома по будням шел ремонт; у стен стояли пакеты со строительным мусором, из которых торчали старые оторванные плинтуса, а перила лестницы и ступени были покрыты бетонной пылью, в которой посетители протоптали тропинку. По этой тропинке Марк поднялся на третий этаж, где ему преградила дорогу еще одна дверь. Марк позвонил в видеодомофон.
– Вы к кому? – услышал он приятный женский голос.
– Э-э… К Ильясу, – ответил Марк.
– К Ильясу Анваровичу? – уточнил голос. – Вам назначено?
– Да, конечно, – сказал Марк, вспоминая, как, стоя во дворе больницы, едва очухавшись, охотился по карманам за трезвонящим телефоном. Звонил ему, как выяснилось, Джонни И.
– Проходите, пожалуйста.
Молодая светловолосая секретарша встретила Марка улыбкой и легким запахом парфюма, провела его в приемную, которая была бы более уместна в офисе банкира, а не наркоторговца – или кем там был этот Ильяс Анварович.
Минимализм. Никаких картин, никаких полок, никаких пылесборников. Жалюзи на окнах, паркет, оклеенные белыми обоями стены и недешевая мебель – низкий стол, черные кожаные диван и кресла вокруг него. На столе у одного из кресел – блюдце и чашка с недопитым чаем, на кресле – почти расправившаяся вмятина. От зада того «пиджака» из «фокуса»?
А еще в приемной были две девушки, глядя на которых Марк ощутил странное чувство – вроде иронии, помноженной на восхищение.
Выглядели они сексуально и одновременно опасно – как белые акулы в гигантском аквариуме или свежие, поблескивающие металлом и в смазке, модели огнестрельного оружия на подсвечиваемой витрине. Одна из девушек сидела в кресле, вторая стояла у окна и смотрела наружу через щели в жалюзи. Они казались сестрами, хотя явно ими не были. Обе высокие, стройные, с красивыми загорелыми лицами. Та, что стояла у окна, была одета в короткую юбку нимфетки в шотландскую клетку и короткую же и тесную мотоциклетную кожаную куртку, которая, когда была наглухо застегнута под воротник, наверняка, выгодно обтягивала грудь третьего размера. На ее ногах были длинные черно-красные полосатые гольфы и высокие ботинки – не армейские, а вроде тех, которые делают модные дизайнеры, задорого копируя стиль «милитари». Такие же ботинки и куртка были на той, что устроилась в кресле. Вместо юбки – джинсы. Сразу две пары. Обтягивающие темно-синие снизу, выглядывают в прорехи в более свободных голубых «трубах», надетых сверху. Та, что в юбке и в гольфах – со стрижкой каре иссиня-черных волос. Волосы той, что в джинсах – короткие, осветленные, закрученные в иглы, взъерошенные и выглядевшие так, будто их укладывали в прическу несколько часов. Если бы не славянские черты лиц, девушки были похожи на тех большеглазых и большегрудых героинь японских мультиков, при этом почему-то их совершенно искусственный – как будто отсюда они собирались на маскарад – имидж казался вполне естественным.
Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле.
Когда Марк вошел, девушки уставились на него, а он – на них. Чутье подсказывало Марку, что к ним можно применить эпитет «вооруженные», хотя под их куртками удалось бы спрятать разве что выкидные ножи.
У той, что в джинсах, в кармане мелодично звякнуло пришедшее на телефон сообщение. Она достала трубку, прочитала и, вставая, посмотрела на ту, что у окна:
– Деньги пришли.
В приемной была еще одна дверь – та, откуда появился Джонни И. Такой же, каким Марк видел его в «Fireball», но более уставший. И с синяком вокруг ссадины на лбу.
– Все должно быть в порядке, – сказал он девушкам.
Та, что была в джинсах, кивнула. Сказала:
– Тогда мы начинаем.
Без слов, ни с кем не прощаясь, они вышли из комнаты, оставив после себя едва уловимый аромат духов. Так пахнут богатые люди. И почему-то Марк готов был поспорить, что уедут девушки на стоявших у дома «ягуарах».
– Кто они? – спросил он у Джонни И.
– Стальные Симпатии, – ответил Ильяс и замолчал, будто бы этим все сказал.
– Красиво звучит, – пожал плечами Марк.