Кровь как лимонад

– Женщин нужно либо боготворить, либо бросать – все остальное, так или иначе, ложь… Здешнего директора постоянно обламывали красотки, он и придумал такой хитрый способ поживиться ими. Я слышала, что у него появились постоянные клиенты на этот счет. Такие, – она пошевелила пальцами, – с эластичной совестью.

Постоянные клиенты? Жека обвел глазами зал. За столиками сидело несколько пар. Ему стало не по себе. Сколько романтических изнасилований планируется в данный момент?

– Откуда тебе это все известно?

– Знаю, потому что работаю здесь.

– Работаешь?

– Подрабатываю, скажем так, – мотнула головой Настя. – Веду их бухгалтерию.

– Ты бухгалтер?

– Ага. Главный. В небольшой строительной фирме. А тут так – халтурка по знакомству, фриланс.

У Насти в сумочке зазвонил телефон – одной из стандартных «самсунговских» мелодий. Девушка сделала недовольную гримасу, полезла в сумочку, но сразу найти громкий девайс не удалось. Пришлось выкладывать на стол косметичку и зачитанного Достоевского – ну конечно, фетиш для петербургских девушек – в мягкой обложке. Пока Настя разговаривала по работе, Жека разглядывал посетителей. Настя убрала телефон, спросила:

– А ты чем занимаешься?

Ответ на этот вопрос Жека придумал несколько лет назад, поэтому ответил без запинки:

– В автосалоне. Устраиваю тест-драйвы, вожу пьяного директора домой и в сауну, кассира – в банк. Все в таком духе. Денег, в общем-то, хватает, работать стараюсь поменьше. Я, как и Питер Гриффин, не расцениваю работу как способ разбогатеть. Не умею копить деньги. Только начинаю, строю планы прикупить новый холодильник или сделать ремонт, тут подворачиваются компания и дешевые авиабилеты – и все. Последние монетки трачу на обратном пути в "дюти фри", чтобы потом выпить с друзьями.

– Я тоже люблю путешествовать, – кивнула Настя. – Обожаю Нидерланды.

– Да, они молодцы, эти голландцы. Все у них по уму, даже погода. Мне еще в Швеции нравится. Был там раз десять… Где здесь туалет?

В кабинке мужского туалета прямо над унитазом висел большой постер с оскаленным Мин-Сик Чои – тем челом, что орудовал молотками в «Олдбое» и в «Я видел дьявола», а кафельные пол и стены были как кровью забрызганы алой краской. Или кто-то с больными почками расплескал мимо унитаза? Голая лампочка, подключенная, видимо, через какие-то хитрые реостаты, мерцала, и от этого мерцания Жеке стало так неприятно и жутко, что какое-то время он не мог выдавить из себя ни капли.

– На таком горшке не засидишься, – заметил Жека, вернувшись за столик.

– Да? А что там?.. Нет, у нас чуть ли не в цветочек стены.

Когда Вениамин Арсеньевич принес пасту и стейк, они обсуждали Скандинавию.

– Спрашиваю у прохожих: «Вэр ис ройал пэлэс?»[6]Они показывают, и я понимаю, что норвежских королей кто-то обманул, сказав, что так выглядят дворцы. Они явно не видели Лувра и нашего Зимнего. Все очень скромно, по-простому… И вокруг на травке сидят люди и жарят барбекю, и никто их не гонит. Представляешь, у нас у Смольного выставить мангал? Мигом заберут в отделение… Хорошо там, но дорого.

– Да уж, я когда в Осло и в Бергене была, питалась только в «Севен-Элевен», – рассказывала Настя. – Хот-дог, «кока-кола» и кофе. И так пять дней. Еще бы немного – и гастрит заработала бы. Приехала домой и сразу наварила кастрюлю борща… О, вот и заказ!

Несколько минут они молчали, прислушиваясь к еде и джазу.

– Хочешь попробовать? – предложил Жека, указывая вилкой на свой стейк.

– Спасибо, я и пастой объемся… Ты есть в фэйсбуке?

– Не-а, я немодный чувак, – покачал головой Жека. – И с английским у меня так себе. Так что я только Вконтакте. Хочешь – добавляйся в друзья, – сказал и стал лихорадочно вспоминать, нет ли на его странице какого-нибудь непотребства или компромата.

– Добавлюсь. Как тебя найти там?

– А я без ников. Так прямо и ищи: «Жека Онегин».

Настя рассмеялась:

– Да ладно! У тебя фамилия Онегин? Серьезно? Евгений Онегин? Ученый малый, но педант?

Жека поморщился и кивнул:

– Когда Пушкина проходили, я специально заболел, чтобы не ходить в школу – и без того все ржали надо мной… А так как ты, все, кстати, делают. Как узнают, каждый считает своим долгом процитировать что-нибудь из Александра Сергеевича. Я уже про дядю и про «небо осенью дышало» слышать не могу.

– А что такого? Забавно – Жека Онегин. Не хуже, чем Женя Лукашин. Мне бы такую фамилию.

– Выходи за меня замуж – и вперед, меняй на здоровье.

– Не Онегин, – смеясь, покачала головой Настя. – Лукашин.

– Купила! – сказал Жека и пнул девушку под столом. – А у тебя какая фамилия?

Настя подцепила вилкой пасту и, попытавшись спрятаться за ней, объявила:

– Соломон.

– Анастасия Соломон? Круто! – Жека посмеялся. – Нормально так для главбуха. Боюсь даже спрашивать тебя про отчество? Филипповна? Это не серьезно. Вот если бы Моисеевна или хотя бы Львовна.

– Ну, так получилось, что фамилия мамина, а отец у меня русский. Из Вологодской области

– Все вы так говорите, – Жека отрезал кусок стейка. – Пива, кстати, в нем я не чувствую. Это ж сколько, кстати, бычку надо пива выжрать, чтобы прибалдеть?