Кровь как лимонад

Говорит – и сам пугается. Что помешает профессиональному убийце выстрелить Марку в голову, закрыв тем самым его вопрос? Но оказывается, что слово «дружба» для Гази не пустой звук. Он моргает раз – другой блестящими глазами и произносит:

– Тогда поторапливайся! Подкинем его к больничке! Знаешь, где ближайшая?

– В больницу не надо, – отвечает Жека. – Есть другое место.

– Пошли!

Они подхватывают тяжело дышащего экс-копа с боков, приподнимают и ставят на ноги. Делать это тяжело и неудобно. Кровотечение у Марка усиливается. Потом, до кучи, он опорожняет свой мочевой пузырь. Моча стекает по ноге на пол, а он смотрит стеклянными глазами перед собой и ничего не видит. Жека думает, что надо бы перевязать ему рану, но времени на это нет. Они выволакивают Марка на лестничную площадку. Жека видит на ступенях лежащего ничком Эргаша, из-под которого расплывается темно-красная лужа, и отворачивается. Пора привыкать – третий труп за сегодняшнее утро. И хорошо, если не будет четвертого.

Хотя главное тут – самому не стать покойником.

Спускать раненого по лестнице даже сложнее, чем поднимать его на ноги, но они с Гази делают это. Оказавшись на улице, кавказец оборачивается к Жеке:

– Держи его!

Сам он направляется к столпившимся в метрах десяти от них узбекам. По дороге прячет пистолет за пояс, из кармана вынимает деньги – смятые купюры, часть которых он отдает, перекинувшись парой слов со старшим из строителей. Старший кивает Гази, оборачивается к своим и произносит несколько фраз. От толпы отделяются шестеро азиатов. Они подбегают к Жеке, сноровисто, будто каждый день это делают, хватают Марка, вшестером приподнимают его и как носильщики гроб на плечах несут к выходу со стройки. Двигаются бегом, так что Жека и Гази едва поспевают за ними. Правой ногой Жека попадает в грязь, через несколько шагов – левой. Он чертыхается про себя, но не останавливается. Вот и ворота с калиткой. «А охранник?» – возникает у Жеки мысль за секунду до того, как через мутное стекло он видит в будке окровавленное заплывшее лицо избитого «китобоя». Тот отворачивается. Кто над ним поработал – Стальные Симпатии или Гази – так и остается невыясненным для Жеки. Он только представляет, как будет описывать копам его внешность «китобой». Ладно, наплевать. Приводов и особых примет у него нет. Сразу за забором, ограждающем площадку, притаилась целая стая иномарок. Жекин «опель», «бэха» Марка, фиолетовый «приус» и черный «ягуар». Номерные знаки на «астре» по-прежнему финские. Жека открывает багажник, достает настоящие из-под запаски и берет с собой. А по перебитым номерам двигателя и кузова на него не выйти. Может быть, все еще и обойдется.

– Сюда затаскивайте его! – командует Гази азиатам, открывая заднюю дверь «приуса».

Жека мельком удивляется играющим в машине «Hot Chip», но думает о другом. Зачем он, Жека, нужен чеченцу? Спросить сейчас или потом?

– Э! Тряпк надо постелить! – произносит один из узбеков. – Запачкает все!

– Давайте, укладывайте! – нетерпеливо говорит кавказец. – Ничего страшного!

Неодобрительно присвистнув, узбек поворачивается к своим товарищам. Со смуглыми физиономиями и в обносках спортивной одежды они разные и в то же время одинаковые – как сорта ржаного хлеба на шведском столе на завтраке в финском отеле. Повозившись, строители запихивают застонавшего Марка в машину и, не реагируя на Жекино «спасибо», маленькой шумной ватагой возвращаются к калитке и исчезают за забором.

– Садись рядом с ним, – бросает Гази Жеке, который набирает найденный в памяти паленого айфона номер.

Тот садится, успевая увидеть в небе в разрыве облаков белый след, оставленный самолетом. Места сзади не хватает, и Жеке приходится положить голову Марка себе на колени. Новопашин без сознания.

И вот уже виден перекресток с Обводным. Над домами – огромный светящийся билборд «Sony», дремлющий в ожидании темного времени суток.