Кровь избранных

Тот неподвижно сидел на кровати, освещенной тусклым светом единственной свечи. В тишине раздался его низкий голос:

— Сегодня мы приняли устав, и это первый важный шаг. Однако политическую ситуацию все оценивают по-разному.

— А что говорят коминтерновцы? — робко поинтересовался юноша.

— Они небескорыстны, им нельзя доверять до конца. В Коминтерне прекрасно знают, что у Коммунистической партии Китая сейчас мало приверженцев, поэтому не хотят рисковать, чтобы нам помочь. Они предпочитают поддерживать не только нас, но и Гоминьдан, который насчитывает куда больше сторонников и обладает обширными связями с японцами и с колониальными властями.

— Но тогда нашей родине придет конец!

— Есть политические силы, Шань Фен, с которыми все считаются. И кое-кто из нас — Чэнь Гунбо, ^[88]например, — тоже склонны поддерживать хорошие отношения с Гоминьданом.

— Чэнь не внушает мне доверия.

— Он делегат от Кантона, а там находится правительство Сунь Ятсена, ^[89]который является одним из руководителей Гоминьдана.

Шань Фена явно смутил такой спекулятивный подход. Он не мог воспринять стратегию политики и поэтому презирал ее.

Мао продолжал:

— Я предвижу, что мы пойдем на компромисс: будем сотрудничать с Гоминьданом, сохраняя свое лицо.

— Но они поддерживают только интересы буржуазии! Китай им нужен лишь для удовлетворения жажды власти…

— Я не хуже тебя знаю, кто они такие, но других соратников у нас нет. Придется довольствоваться теми, что есть, Шань Фен.

— А если у нас появится нечто большее?

— На что ты намекаешь?

— Завтра я тебе кое-что принесу.

Когда Шань Фен возвратился в комнату, Дерюйтер уже лежал, повернувшись к стене. Китаец порывисто заговорил:

— Мне нужна твоя помощь.

— Помогу чем смогу, — не поворачиваясь, ответил голландец.

— Здесь все двери на ночь закрывают изнутри. А завтра я хочу отлучиться, и нужно, чтобы кто-нибудь покараулил и меня впустил.

— Что же ты не пойдешь сейчас?

— Скоро рассветет, а я не могу действовать днем.

— Можешь на меня рассчитывать.

Парень не видел, что Дерюйтер улыбается.

Юноше показалось, что настал момент и ему внести в дело революции свою лепту. Коммунисты нуждались в сторонниках, в численном преимуществе, которое следовало обеспечить как можно скорее. Судьба распорядилась так, что на пути Мао встретился Шань Фен. И теперь можно передать открытия немецкого профессора в руки партии.

Из рассказов Хофштадтера парень понял: ученый исследовал некую таинственную силу, способную полностью подчинить волю человека. Те, кто подвергнется воздействию вещества, станут мягкой глиной в руках людей, его применивших. Так можно создать целое войско, послушное любой команде.

Все результаты изысканий профессора содержались в его записках. Сосуды, поднятые со дна моря, утрачены, быть может, навсегда, но ученый говорил, что компоненты субстанции не так уж и редки. Главная трудность — верная пропорция. Надо принести бумаги Мао и все с ним обсудить. Это будет вклад Шань Фена в общее дело.

На второй день работы прения почти не возникали. Все чувствовали груз огромной ответственности: от них зависела судьба Китая. Избрали Центральный комитет. Но какими же незначительными казались юноше теперь усилия этих людей! А ведь парень считал их великими. Как же они жалки! Суетятся, ищут компромиссы, совсем потеряли реальность из виду. Но Шань Фен выведет их из тупика.

Китаец, думая о бумагах Хофштадтера, идеализировал их и забыл, что записи надо еще расшифровать и довести исследования до конца, а потом только применять на практике. Требовалось еще много времени и труда, но это юноше казалось мелочью. Ему представлялось, что записки изменят все к лучшему.

В одну из ночей, когда заседание еще не закончилось, Шань Фен с Дерюйтером сидели в прихожей. Китаец решил, что пора сходить за бумагами, и сообщил голландцу. Дальше тянуть не было смысла. Они подошли к двери, юноша тихо открыл ее и вышел на террасу.

— Я быстро, — сказал юноша и спешно ушел.

Голландец ничего не ответил, но долго глядел вслед удаляющемуся силуэту.

Выйдя на улицу, Шань Фен поглядел направо и налево и двинулся вдоль школьной ограды на юг. Темную улицу слабыми желтоватыми пятнами освещали редкие газовые фонари. Обернувшись, юноша заметил в полумраке какого-то человека, крадущегося неподалеку от второй калитки в сад.

Не меняя направления, китаец двинулся дальше, пока не оказался под прикрытием здания напротив. Быстро юркнув в переулок, парень побежал в обход и появился с противоположной стороны. В несколько секунд юноша опять очутился у школьной ограды, решительно свернул за угол и схватил человека за руку. Тот сипло вскрикнул от неожиданности.

— Что ты тут делаешь? — жестко спросил Шань Фен.

Парень всмотрелся в бледное, покрытое потом лицо незнакомца, затем перевел взгляд на темное бяньфу. ^[90]Определить, кто это такой, было невозможно.

— Я разыскиваю… разыскиваю Вана, председателя Союза общественных организаций, — ответил мужчина.

— Нашел время, чтобы его искать!

— У меня важное донесение.