Кровь или семьдесят два часа

Лучше бы он промолчал в ту ночь. Ибо не зря говорится: «Будь осторожен в своих желаниях. Они могут сбыться!..» А наши беглецы уже третий день пробирались на восток.

Они шли ночами, скрываясь от посторонних глаз. Днем Дерек ходил в близлежащие деревни в поисках провианта. Придворный лекарь умолчал о пропаже сына, и его пока не искали. Но это неведение не могло длиться вечно, им нужно было спешить. Однако их продвижение замедлялось с каждым часом. Венди уже еле шевелила ногами, и ее любимый все чаще нес ее на руках.

У девушки начался жар, не отпускавший даже ночью. Целуя Венди, Дерек все чаще ощущал привкус крови на ее потрескавшихся губах. На последнем переходе он истратил остатки монет на коровье масло и аккуратно смазал ее покрытые кровяной коростой губы. Венди слабо улыбнулась в ответ и поцеловала его заботливые пальцы, несущие облегчение. Устав от ночного перехода, они теперь отдыхали на цветущей поляне. Несмотря на припекающее солнышко, девушку бил озноб. Дерек сидел, прислонившись к дереву, и смешно морщил нос, жмурясь на яркое небо. Прижавшись к нему, Венди смотрела в эти любимые глаза и не хотела покидать мир, в котором жил ее единственный.

— Если мой недуг спалит меня, — шептала она в горячке, — обещай, что ты в ответ спалишь его вместе со мной.

— Тебе еще рано об этом думать, — ободрял он ее.

Но то, что он видел, наводило на мрачные мысли. Ему не хотелось признаваться себе в том, что дни его малышки сочтены и никакие силы на свете уже не смогут спасти ее.

К концу недели они добрели до большой реки и в изнеможении уснули, прижавшись друг к другу. Дерек проснулся от необычно шумного, прерывистого дыхания. Его любимая дышала через силу. Она вся горела огнем и металась в бреду. Не дожидаясь темноты, рискуя быть замеченным, он вынес Венди на берег реки, положил у воды и начал обкладывать ее тело прохладным песком. Медленно текущая вода омывала ей ноги и тоже вытягивала жар.

— Я знаю, что тебе больно и тяжело, — шептал он в те минуты, когда сознание возвращалось к ней. — Но постарайся выдавить из себя эту липкую флегму. Не дай ей задушить тебя.

— Не могу, — только и прохрипела она, вернувшись на какой-то момент из забытья.

Дерек сидел, положив ее голову себе на колени, и без устали расправлял ее слипшиеся от горячки кудри. Его молодой организм стойко выдерживал невзгоды последних дней, но душевных сил становилось все меньше. Собственное бессилие убивало его веру в лекарское ремесло.

— Какой же я лекарь, если не могу спасти свою любимую? — задавался он горьким вопросом. — Уж коль никто не знает, как исцелить мою малышку, то я сам должен был найти средство.

Еще весной Дерек предвидел грядущую беду. Рецепты отца Венди перестали помогать. Тогда они сами стали изменять составы микстур, отваров и дыхательных паров. Иногда ей становилось легче от новых травяных сборов, и душа юноши наполнялась радостью за нее и гордостью за лекарское искусство. Но эти просветления были недолгими и наступали все реже.

Осознав свое бессилие, Дерек сдался на милость божью. Он выложил свои небольшие накопления за два места на шхуне, везущей семейство герцога в западную Померанию. Каждую весну весь двор отправлялся в церковь святых Джеймса и Николса, чтобы насладиться органной музыкой и причаститься в этом духовном храме. Но ни священные литургии под божественные звуки органа, ни бесконечные молитвы не помогли его любимой. Бог был глух к его просьбам. Дерек остался единственным воином и проиграл сражение с недугом своей малышки.

Его горькие мысли могли сравниться лишь с чернотой предрассветной ночи. Речная вода сбила жар, и Дерек отнес Венди обратно в прибрежный лес. Он сидел прислонившись спиной к широкой сосне. Все еще мокрая голова Венди покоилась на его коленях. В забытье она беззвучно шевелила растрескавшимися губами. Ее прерывистое дыхание походило на пыхтение потухающего возле ног костра. Умирающие язычки пламени едва пробивались сквозь обгорелые ветки, выхватывая из темноты прекрасные черты его возлюбленной. Дерек нагнулся и нежно поцеловал Венди в потрескавшиеся губы. Привычный уже привкус крови вдруг перевернул внутренний мир юноши. Неожиданно он почувствовал присутствие любимой в себе, и наступающее одиночество уже не так пугало его. Он взял обессиленные руки Венди и поднес к губам. Ее маленькие кулачки крепко сжимали янтарные бусины.

— Ты не будешь скучать, — прошептал он, глядя на играющие в янтаре отблески гаснущего костра. — Твоя мама будет ждать тебя.