Кровь и почва

Ну, вот я и главнокомандующий… черный полковник, мля, — криво усмехнулся я своему отражению в большом зеркале в холле «избушки лесника». — Взялся за гуж…

И как же мне быть на такой должности да без мудрых советов покойного Онкена, — грустно подумалось. Генерал-адъютант ольмюцкого короля Бисера XVIII старина Онкен лежал в большом леднике изломанным хладным трупом рядом со своим не менее хладным сюзереном. Верность до гроба.

В холл, вслед за лесничим, хлопая тяжелой входной дверью, стали заходить штатные егеря охотничьего замка.

— Двенадцать человек, ваша милость, — доложил мне императорский лесничий. — Восемь егерей завтра с утра хоронят родных, погибших при взрыве, и я взял на себя смелость сегодня не трогать их.

2

О том, что будет дальше, я вообще не думал. Сейчас главное жизнь и здоровье императора с рецким герцогом. Все остальное потом. Будет день — будет пища. Похоже, в этом я уподоблялся местным мятежникам. Те как украинские майданутые упёрто били в одну точку: «убрать Януковича, а там видно будет». Олеся, как помню, смотря этот майдан в прямом эфире, только за голову хваталась: «Савва, они, что там все под наркотой? Столько времени можно так скакать и дурь орать?». Олеся, Олеся… Красивая веселая хохлушечка. Так и не угостил я тебя грибным супчиком… Теперь уже никогда не угощу. Жена, сын, ясырка, ее дети… Семья у меня. Да и сам я в другом мире. И грибы больше не собираю. Совсем.

Что это я вдруг про Олесю вспомнил и сладкое лоно ее? Да как всегда в минуты боевого ожидания мне мучительно хотелось бабу, сбросить напряжение, а жена была далеко, в Реции. Альта тоже. А изменять им мне не хотелось. Вот и блазнится бывшая любовница из другого мира.

Поднялся с топчана. Огляделся при свете слабенького ночника. У противоположной стенки на двух составленных банкетках спал мой денщик Ягр, раскинув длинные конечности и сладко причмокивая во сне. Солдат спит — служба идет. Завидую.

На выходе из особняка облепленный снегом часовой из рецких штурмовиков, направив на меня автомат, потребовал.

— Стой! Двенадцать, — негромко окликнул он меня. — Что отзыв?

— Два, — сообщил я в ответ.

На сегодня пароль был четырнадцать.

— Проходите, командир.

Бдят. Это хорошо.

Скрипя свежим снегом под сапогами — Ягр привез со станции из нашего эшелона мой багаж с последним обозом (еле-еле они ушли из-под носа мятежных гвардейцев, занимавших станцию, прямо у них на глазах) и я сразу же снял парадную лётную форму с ее холодной тонкой шинелью и переоделся в танкистскую, полевую. Она удобнее, да и теплее по большому счету.

За недолгое командование «Железной» бригадой я успел сделать некоторые поправки в зимнюю полевую форму на основании боевого опыта и даже утвердить их у герцога. Все бронемастера при технике ходили в комбинезонах из чертовой кожи, надетых на ватники и ватные штаны. На головах утепленные шлемы с амортизаторами. Так что знаки различия я перенес с плеч на петлицы воротника в виде миниатюрных погончиков полевого фасона из серебряного сутажа и золотых звездочек. Только не семилучовых, а ромбических. Это левая петлица. А правая черная с белой окантовкой и на ней эмблема нового рода войск — скрещенные серебряные пушки, наложенные на золотую шестеренку. В нижнем углу пушечного солтира[3] миниатюрный серебряный череп без нижней челюсти на скрещенных костях. Традиции надо блюсти. У бронепоездов череп и у самоходок череп, только у них черный, а у нас ясный.

В здании кордегардии было не так жарко натоплено как в «избушке лесника», где квартировали император с герцогом.

Назвав часовому пароль, я прошел в комнату оперативного отдела ведомства Моласа. По ночному времени помещение было пустым. Единственный офицер — моложавый майор с седыми висками короткой черной шевелюры поднял на меня уставшие глаза.

— Господин полковник?

— Капитан-командор, если уж совсем быть точным, — поправил его я. — Доложите обстановку.

— Простите, но я вынужден потребовать у вас показать нам ваш допуск.

Я снял с плеча планшетку и развернул ее. Под целлулоидом лежали указ о создании имперской ЧК и рескрипт о назначении меня императорским комиссаром.

— Этого достаточно?

— Что это? Как в прошлом году в Будвице? — округлил он глаза удивленно.

— Были в Будвице, когда там резвился Кровавый Кобчик? — усмехнулся я. — Именно так, только теперь в масштабе всей империи. Так вы помните, как было в Будвице?

— Такое не забудешь, ваша милость, — майор встал из-за стола. — Чай? Кофе?

— Так что, Молас? — спросил я его, убирая планшет. — Напитков не надо.

— Действует по собственному плану, господин командор.

— Когда он собирается прибыть сюда?

— Как только освободится, ваша милость. Восемьдесят процентов успеха в тщательной подготовке операции. Особенно ее обеспечения.

— У нас здесь доступ на телеграф есть?

— Есть телефонная связь с железнодорожным телеграфом. Только что-либо передавать по этому каналу пока преждевременно, ваша милость. Телеграф в городе пока под контролем людей графа Тортфорта.

— Известно где Аршфорт?