Кровь и черника

Екатерина Антоновна курила. Делала она это нечасто, но со вкусом и удовольствием. Удобно расположившись в мягком кресле, она мелкими глотками неторопливо пила белое вино. Выйдя на пенсию, Екатерина Антоновна уехала из Луги, где она жила во время своего директорства музеем. Теперь она прочно обосновалась в квартире своего бывшего мужа, которая досталась ей при разводе и разделе совместно нажитого имущества. Используя кое-какие знакомства по своим каналам, Екатерина Антоновна была в полном курсе кому было поручено расследование убийства ее бывшей коллеги – Оли Саврасовой. Также Гляссер была осведомлена и о личных и о деловых качествах следователя Макушкина, чей служебный и человеческий портрет ей сообщили в подробностях.

Екатерина Антоновна пока не решила – выгодна ли ей некоторая недалекость и весьма сомнительная пригодность Макушкина для расследования убийств вообще и этого убийства в частности. Будучи сама профессионалом, Екатерина Антоновна предвзято относилась к людям, чья квалификация вызывала серьезные сомнения. Однако непрофессионализм вызывал у нее чисто эстетическую неприязнь, а будучи человеком прагматичным, она в первую очередь привыкла оценивать для себя людей с практической точки зрения. Так вот, что касается этой точки зрения, то Екатерина Антоновна пока не определилась, выгодна ли ей гипотеза, к которой она пришла, проверив подробную информацию о следователе. Суть этой гипотезы заключалась в том, Еремей Галактионович не сможет самостоятельно раскрыть убийство Саврасовой, разве что случится чудо, а в чудеса и явления того же порядка Гляссер, безусловно, не верила.

Продолжая уверенно плыть по течению своих мыслей, Гляссер сделала очередной глоток вина, неторопливо смакуя вкус. Продолжая пребывать в задумчивости, Екатерина Антоновна открыла ящик письменного стола и достала кусок старой карты, точнее, копию этого куска.

– Да, жаль Ольгу, – с сожалением проговорила Гляссер, рассматривая карту. – Но кто же знал, что клад такое опасное дело и так для нее закончится.

Несколько минут еще внимательно поизучав карту, Гляссер отложила ценную копию и допила вино. Экс-директор одолевали сомнения, какой следующий шаг предпринять. Наконец, собравшись с мыслями, она сделала два звонка: один из ее абонентов был связан с журналистикой, а другой – с милицией.

Глава 12 Показания «свидетелей» (продолжение)

– Хочешь кофе, Лиза? – посчитала нужным влезть в ситуацию Образцова.

– Спасибо, Лена, я уже пила, но чтобы тебя не обидеть, соглашусь еще на чашечку, – улыбнулась гостья-свидетельница.

Ленка ответила адекватной улыбкой и принялась хлопотать, собирая на стол. Следователь и лейтенант вежливо отказались от угощения, себе же хозяйка сосватала квасу.

– Так вот, что касается клада, – деловым тоном начала Синицкая, когда с кофе было покончено и она расписалась об ответственности за дачу ложных показаний:

– Есть несколько легенд, повествующих о зарытых в наших местах кладах. Вот например, у нас в библиотеке хранится рукописный источник, сообщающий о зарытом километров в двадцати отсюда еще в пятнадцатом веке скрытом кладе некоего Василия Косого. Я бы не стала доверять этому источнику, – предваряя вопрос, высказала свое мнение Елизавета Григорьевна. – Но впрочем, кто его знает.

И она хитро подмигнула Ленке.

Та растерянно несколько раз моргнула и честно попыталась подумать секунд десять, но потом, мысленно махнув рукой, смирилась. Она была готова четко исполнить свою часть дела – просто распространить по деревне информацию.

– Очень интересно, продолжайте, пожалуйста, – попросил Макушкин, записав в блокнот информацию библиотекаря на пенсии.

– Поговаривают еще о кладе князя Голицына, – выдала новую порцию фактов Синицкая.

– Это какого такого Голицына? – вырвалось у Баринова.

– Подожди, Федя, – поморщился Макушкин. – Дай человеку рассказать.

– Что вы, Еремей Галактионович, вопрос же по существу, – рассмеялась Синицкая. – Кто говорит – начало шестнадцатого века, а я слышала датировку – конец пятнадцатого. А что касается имени, кто говорит Дмитрий, а кто – Федор, да и про Михаила я слышала.

– Так это устная история, Елизавета Григорьевна?

– Безусловно, Еремей Галактионович, письменные источники мне неизвестны.

– А стоит всему этому доверять?

– Это уж решайте сами, – вновь рассмеялась Синицкая. – Я бы лично не стала.

– А более заслуживающая доверия история о кладе имеется, не знаете?

– Почему же, одну знаю, – посерьезнела Синицкая. – Есть письмо купца Берестова к сыну. Он пишет, что зарыл золото и золотые монеты верстах в трех от реки Луги рядом с деревней Грязево.

– А где сейчас это Грязево?

– Сравняли с землей. А если смотреть относительно Полянска, то километра четыре от него.

– Так вы считаете реальность этого клада более достоверной?

– Скажем так, у него наиболее солидная репутация. Я, честно говоря, не озадачивалась этим вопросом.

– Как же так получилось, что я про это ничего не слышала? – не выдержала Ленка.

– Да что ты говоришь?! – деланно изумилась Синицкая. – Ты, да не слышала?! Невозможно поверить!