Кровь эльфов

Девочка поклонилась, сложив руки полным уважения жестом. Чародейка, шурша черным платьем, подошла, взяла ее за подбородок, достаточно бесцеремонно подняла голову, повернула влево, вправо. Цири почувствовала злость и нарастающий бунт – она не привыкла, чтобы с ней так обращались. И в то же время ощутила укол обжигающей зависти. Йеннифэр была очень красива. По сравнению с нежной, бледной и вообще-то распространенной внешностью монахинь и послушниц, которых Цири видела ежедневно, чародейка блистала светской, прямо-таки вызывающей красотой, подчеркнутой каждой деталью. Ее локоны цвета воронова крыла, каскадом ниспадающие на плечи, блестели, отражая свет, почти как павлиньи перья, извивались и волновались при каждом движении. Цири вдруг устыдилась своих исцарапанных локтей, шершавых рук, поломанных ногтей, волос, сбившихся в серые сосульки. Неожиданно ей невероятно захотелось, чтобы у нее было все то, что было у Йеннифэр, – прекрасная длинная шея, а на ней прелестная черная бархотка и изумительно искрящаяся звезда. Ровные, подчеркнутые угольком брови и длинные ресницы. Гордые губы. И две округлости под черной тканью и белыми кружевами, вздымающиеся при каждом вздохе.

– Так вот она, знаменитая Неожиданность. – Чародейка слегка скривила губы. – Посмотри-ка мне в глаза, девочка.

Цири вздрогнула и втянула голову в плечи. Нет, в одном она не завидовала Йеннифэр, одного предпочитала бы не иметь и даже не видеть. Этих глаз, фиолетовых, глубоких как бездонные озера, странно блестящих, бесстрастных и злых. Страшных.

Чародейка повернулась к первосвященнице. Звезда на ее шее загорелась отражениями солнца, проникающего в окна трапезной.

– Да, Нэннеке, – сказала она. – Несомненно. Достаточно взглянуть в эти зеленые глаза, чтобы понять, что в ней что-то есть. Высокий лоб, правильные дуги бровей, красиво расставленные глаза. Тонкие крылья носа. Длинные пальцы. Редкий цвет волос. Определенно кровь эльфов, хотя этой крови в ней немного. Прадед или прабабка – эльфы. Я угадала?

– Я не знаю ее родословной, – спокойно ответила первосвященница. – Меня это не интересовало.

– Высокая для своих лет, – продолжала чародейка, по-прежнему оценивая Цири взглядом. Девочка закипала от злости и возбуждения, боролась с непреодолимым желанием вызывающе крикнуть, взорваться сколько есть силы в легких, затопать ногами и убежать в парк, свалив по дороге вазу со стола и хлопнув дверью так, чтобы известка посыпалась с потолка. – Неплохо развита. – Йеннифэр не спускала с нее глаз. – Она перенесла в детстве какие-нибудь заразные болезни? Вероятно, ты ее об этом тоже не спрашивала. У тебя – не болела?

– Нет.

– Мигрени? Обмороки? Склонность к простуде? Менструальные боли?

– Нет. Только сны.

– Знаю. – Йеннифэр откинула волосы со щеки. – Он писал. Из его письма следует, что в Каэр Морхене с ней не проводили никаких… экспериментов. Хотелось бы верить, что это так.

– Это правда. Ей давали только натуральные стимуляторы.

– Стимуляторы никогда не бывают натуральными! – повысила голос чародейка. – Никогда! Именно стимуляторы и могли усилить у нее проявления… Холера, не думала, что он мог быть настолько безответственным!

– Успокойся. – Нэннеке взглянула на Йеннифэр холодно и как-то на удивление неуважительно. – Я сказала, это были натуральные, совершенно безвредные снадобья. Прости, дорогая, но в этом я разбираюсь лучше тебя. Конечно, для тебя существует только один-единственный авторитет – ты сама, но в данном случае я вынуждена тебя разочаровать. И давай больше к этому не возвращаться.

– Как хочешь. – Йеннифэр поджала губы. – Ну, пошли, девочка. Времени у нас немного, грешно растрачивать его впустую.

Цири с трудом сдержала дрожь в руках, сглотнула, вопросительно взглянула на Нэннеке. У первосвященницы было серьезное и вроде бы опечаленное лицо, а улыбка, которой она ответила на немой вопрос, была очень искусственной.

– Сейчас ты пойдешь с госпожой Йеннифэр, – сказала она. – Некоторое время госпожа Йеннифэр будет тобой руководить.

Цири, стиснув зубы, опустила голову.

– Ты наверняка удивлена, – продолжала Нэннеке, – что тебя вдруг берет под свою опеку магистр магии. Но ты умная девочка, Цири. Догадываешься, в чем причина. Ты унаследовала от предков некоторые… свойства. Знаешь, о чем я. Ты приходила ко мне после тех снов, после ночных тревог в опочивальне. Я не могла тебе помочь. Но госпожа Йеннифэр…

– Госпожа Йеннифэр, – прервала чародейка, – сделает все, что надо. Пошли, девочка.

– Иди! – кивнула Нэннеке, тщетно пытаясь придать улыбке хотя бы видимость натуральности. – Иди, дитя мое. Помни, такой опекун, как госпожа Йеннифэр, – огромная честь. Не опозорь храм и нас, твоих учителей. И будь послушна.

«Сбегу сегодня же ночью, – решила Цири. – Обратно, в Каэр Морхен. Уведу коня из конюшни, и только меня и видели. Сбегу!»

– Размечталась, – вполголоса сказала чародейка.

– Что? – подняла голову жрица. – Что ты сказала?