Кровь эльфов

— Люди часто ведут себя легкомысленно. В пылу сражения один из нападавших вполне мог обронить палмтоп. Такое случается. Я мог бы многое выяснить, если бы заполучил полный список. Почему ты не спросил про него? упрекнул Серрина Майкл.

— Не подумал, фрэг тебя возьми. Сейчас глубокая ночь, и звонок был полной неожиданностью. Отвяжись, — проворчал эльф.

Майкл принялся внимательно изучать список, а затем стал перебирать распечатки данных, полученных со всех концов света. Найдя первое совпадение, он взревел от восторга.

— Ха-ха! Нашел одного. А с Шакала — двое. Этот из Банска-Бистрицы.

— Где, фрэг…

— В Словакии. Только не проси меня произнести имя этого типа, все равно не получится. Начнем копать с него. У Кристен что-то есть. Может быть, она видела тех же самых людей, которые пытались захватить и тебя. Ты спрашивал ее про человека со шрамом?

Эльф виновато посмотрел на него.

— О, проклятье, сонная ты тетеря, — простонал Майкл. — Позвони ей.

— Не могу, — ответил Серрин и объяснил Майклу ситуацию.

— Просто замечательно! — воскликнул Майкл. — Сначала ты не выяснил ничего из того, что действительно имеет значение, а потом объявляешь, что мы не можем добраться до нашей таинственной незнакомки. Великолепно.

— У меня имена есть, — возразил Серрин. Майкл потер лицо. Бриться было еще рано, но он уже перестал чувствовать себя комфортно.

— Ладно. Извини. Дело в том, что если бы я сам…

— Знаю. Но ведь безупречных людей не бывает, — сказал Серрин, рассердившись. — Особенно через две минуты после того, как тебя разбудили.

Выражение лица Майкла изменилось.

— Извини, Серрин, ты совершенно прав. Прими мои самые искренние извинения. У нас есть какой-нибудь способ с ней связаться?

— Адрес, — ответил Серрин.

— В таком случае либо мы пошлем туда кого-нибудь, либо отправимся сами, — заявил Майкл. — Ты же бывал в Азании раньше, верно? Так говорится в файлах Джирейнта.

— Я провел три месяца в Иоганнесбурге, когда мне было девять лет, потому что там работали мои родители, — проговорил Серрин. — Помню только, что это такое же неприятное место, как любой другой большой азанийский город.

— И совсем не похож на Кейптаун. Или Амфолодзи. Ну хорошо. А как насчет Тома? Он поедет с нами?

Майкл произнес это таким тоном, что Серрину показалось, будто англичанин относится к троллю как к балласту.

— Можем у него спросить, — предложил Серрин. — Давай спать, а эти вопросы решим утром.

— Сначала я должен тут кое-что сделать, — ухмыльнулся Майкл. — Хочу покопаться в очень симпатичных маленьких файликах. — Потирая руки от предвкушения удовольствия, он приготовился подключиться к компьютеру. — Ну, идите ко мне, мои крошки, не бойтесь, я вас не обижу.

— Постарайся только не изжарить себе мозги, — совершенно серьезно пробормотал Серрин.

— Никаких проблем. Если там окажется что-нибудь неприятное, я тебя позову, — заверил его Майкл.

Англичанин вернулся в свой искусственный мир, а Серрин погрузился в сон, лишенный сновидений. В углу продолжал храпеть Том.

* * *

Пока Серрин спал, по другую сторону Атлантики другой эльф смотрел на серые воды океана. Было прекрасное утро. Высокая трава, скалы, камень, деревья, пытающиеся выжить под яростным натиском ветров, — все это лучилось жизнью в ярком утреннем солнце. Он откинулся назад, чтобы насладиться прекрасным видом.

Эльф не мог рискнуть и послать духов-наблюдателей поближе к магу, хотя ему и хотелось узнать, собирается ли Серрин преследовать людей, которые пытались его похитить. У него были дела поважнее. Перелет мага в Нью-Йорк и маленький отряд, собранный им, говорили о том, что парень намерен что-то предпринять. Найэль решил, что он наконец нашел подходящую фигуру. Сообщение, оставленное по его просьбе Матанасом в аэропорту, возможно, и было грубой подсказкой, но зато эффективной.

От наблюдателей ему удалось узнать, что Лютер больше не преследует Серрина. В Азании он поступил точно так же. Если похищение срывалось, он просто уничтожал какую-нибудь из своих пешек. Найэль не знал, как именно Лютер выбирает жертвы, но гипотеза у него была. Сейчас эльф не мог позволить себе думать об охране своих собратьев, хотя одна мысль о том, что могло с ними произойти, причиняла ему боль. Голод Лютера достиг опасного предела, до сих пор Найэлю не приходилось слышать о его сородичах ничего похожего. Значит, Лютер охвачен невиданным энтузиазмом.

Представив себе, чем сейчас занят Лютер, Найэль вздрогнул, хотя было великолепное теплое утро, — он понимал, что, сделав один неверный ход, может обречь на смерть своих кровных родственников. Почти вся магическая энергия Найэля и его союзников была направлена на то, чтобы оставаться незаметными. Пойти против воли Данаан-мора, обладающего истинным могуществом в стране Тир-на-н'Ог, было святотатством и предательством в невиданных, чудовищных размерах. Однако обстоятельства складывались так, что ничего другого Найэлю не оставалось.

12