Кровь богов

Богини Геба и Афина сидели на диване рядом со львами и пили амброзию. У Гебы были длинные рыжие волосы, а темные волосы Афины, которая восседала с гордым выражением лица, сами по себе выглядели как небольшое произведение искусства. Мне оставалось лишь молиться, чтобы они не узнали меня. Слегка удивленные выражения лиц, под которыми скрывалось отвращение, дали мне понять, что они отлично знали, кто я такая. Господи, какой стыд! Я мрачно смотрела на затылок Шугар. Пусть он уже взорвется, наконец! Но ничего не происходило. Даже прыща на ее лбу не появилось. Черт.

Мы прошли мимо двух богинь. Один из гигантских львов удобно устроился у ног Афины и мурчал, как трактор, а она чесала его за ушами. Геба смотрела прямо мне в лицо. Я растерянно посмотрела на нее в ответ и почувствовала, как воздух покидает мои легких. Ее власть была безумием, затуманивающим разум. Геба была известна тем, что могла вызывать опьянение одним лишь взглядом. Мои ноги подкосились. К счастью, Шугар тут же потащила меня дальше, держа голову опущенной. Так было принято. Я впервые задумалась о том, что эти правила (опустить голову, быть незаметной) могли быть созданы для того, чтобы защитить работников от богов. По моей спине побежали мурашки. Я, хватая ртом воздух, оторвала взгляд от Гебы и почувствовала, как ощущение ваты в моей голове – слава богу! – исчезло.

– Никогда не смотри на богов!

Я подняла взгляд. Шугар и бровью не повела: на ее лице была все та же радостная улыбка, она продолжала оставаться профессионалом, выводя меня из холла. И лишь сильная хватка ее руки выдавала напряжение девушки.

– Что?..

– Никогда не смотри на богов, милая. Я знаю, твоя мать богиня, но здесь, на Олимпе, она не твоя мать. Она – посторонний тебе человек. Береги себя. Я думаю, ты знаешь, насколько они опасны.

– Я… э-э… хорошо!

– Отлично! – Ее хватка на моей руке немного ослабла, и Шугар потащила меня к двери. Мы прошли мимо феникса, который вблизи казался еще больше. Он был размером с немецкую овчарку. Перья были насыщенного темно-красного цвета, а глаза – непроницаемого черного. Клюв казался таким острым и большим, что мог без проблем перерезать мне горло. Я зачарованно уставилась на него. Птица нервно задергалась, и я услышала шелест. Я бросила взгляд на его лапы: он был привязан к стене тяжелой золотой цепью.

– Почему птица привязана? – спросила я у Шугар, которая удивленно повернулась ко мне:

– Кто? А-а-а, ты имеешь в виду Эша? Не переживай, он ничего не сделает. – В это мгновение птица посмотрела мне прямо в глаза. Моя завернутая в капюшон фигура отчетливо отражалась в них, и казалось, что матовое черное зеркало светится. Не слабо, как светлячок, а ослепляюще, словно солнце. Ни с того ни с сего феникс расправил свои крылья. В воздух полетели пепел и светящиеся искры, из открытого клюва раздался пронзительный крик. Птица стала размахивать крыльями, и я испуганно прикрыла уши руками и пригнулась. Мне навстречу летел горячий воздух. Я отшатнулась назад и услышала, как Шугар кричит:

– Что происходит? Эш, прекрати!

Птица, кажется, не собиралась прекращать свой крик. Она продолжала бить крыльями, заставляя пепел и искры разлетаться во все стороны. Взгляд феникса был неизменно зафиксирован на мне. Его клюв был широко открыт. Я видела темноту в его горле, в котором зарождался огонь. Теперь он плевался им, словно дракон, и целился в меня. Я чувствовала жар, мой взгляд застлала огненная пелена. Я уже представила, как превращаюсь в стейк, но вдруг чья-то тонкая рука вырвалась вперед и сжала его клюв. Он зарычал, задыхаясь. Его когти впились в жердочку, но рука сжала клюв еще сильнее и отпустила птицу.

– Прекрати, Эш. Твое кваканье ужасно действует нам на нервы. У меня уже голова разболелась.

Птица засвистела. Ее взгляд панически бегал из стороны в сторону. Афина презрительно щелкнула языком. Птица наконец обмякла в руках богини. Тяжело дыша, я сделала шаг назад и чуть не споткнулась о Шугар, которая панически обхватила руками свою папку. Одна из идеальных прядей ее волос вырвалась из прически, а красивый рот открылся.

– Б-богиня Афина! – выдавила она, явно сбитая с толку, и сделала чрезмерно глубокий реверанс. Выглядело это так, будто она собирается облизнуть ей ноги. Я опустила голову. И все же я смотрела в лицо богини, которая в свою очередь любопытно изучала меня. Ее глаза были такими же темными, как глаза птицы.

– У тебя все хорошо, дочь Афродиты? – спросила она наконец.

Я изумленно подняла взгляд:

– Д-да, богиня. Я просто испугалась.

Она продолжала разглядывать меня. Было практически слышно, как работает ее мозг. Ее взгляд был таким глубоким, будто скрывал в себе все тайны мира. Она была умна, пугающе умна. Поэтому вскоре ее бледные губы дрогнули в слабой улыбке.