Кротовский, сколько можно? (СИ)

— Партия РОС выносит на голосование закон по налогу на загрязнение городской среды. Любые предприятия будут обязаны платить в городскую казну тем больше, чем больше загрязняющих выбросов они производят.

Депутатам дали время на ознакомление… затем предложили желающим выступить. Разумеется, от Европейского единства выставили оратора, который кричал о том, что такой закон принимать ни в коем случае нельзя. Что принятие подобного закона снизит прибыль крупных заводов, а это в свою очередь скажется на зарплатах простых рабочих… это в лучшем случае, пригрозил оратор, а в худшем, приведет к массовым увольнениям.

Затем к трибуне вышла Ева. Она контраргументировала, что здоровье не купишь, это раз, что вырученные средства пойдут на социальные нужды, это два, что если промышленники попытаются переложить расходы на плечи простых рабочих, мы поставим на голосование новый закон по защите труда и право на минимальный размер оплаты труда, это три.

На самом деле все здесь сидящие прекрасно отдают себе отчет, что все эти прения ни черта не значат. Кто и как будет голосовать, известно заранее. Но… демократические процедуры должны соблюдаться. Без этого в демократическом обществе не обойтись…

А затем председатель начал голосование.

— Кто за то, чтобы принять законопроект от партии РОС? — громко и важно объявил он, — Прошу поднять руки.

Сначала руки подняли простые однопартийцы. Пересчитываю, ага, все сходится… затем голосуют владетели: я поднимаю руку, Белкина поднимает руку… и только представитель Кнышского не спешит… либо держит драматическую паузу либо… неужели гад воздержится? Или вообще проголосует против? Парламент затаивает дыхание. Исход голосования зависит от одного единственного человека…

Глава 3

Представитель Кнышского прекрасно отдает себе отчет, что все взоры устремлены на него. Но сам он посмотрел только на меня… с намеком таким явным посмотрел. А затем неторопливо поднял руку, проголосовав «за»… понимаю… теперь понимаю. Кнышский не забавы ради встал на мою сторону. Он от меня что-то хочет. Причем, что-то вполне конкретное.

Едва заметно, но отчетливо киваю, чтоб донести до его представителя, мол я все понял… мол принял ко вниманию. Придется мне посетить товарища Кнышского в самое ближайшее время. Дальнейшее голосование прошло в виде чистой формальности. И так понятно, что мы победили. Что английским промышленникам придется на этот раз раскошеливаться. И что это только начало…

Ева решила поставить на голосование еще какие-то законопроекты. И правильно, надо додавливать противника, пока он тепленький и мягонький. Но тут уж мое присутствие необязательно. Я тоже оставил вместо себя представителя. Уж в ком, а в Филиппыче я уверен. Проголосует, как надо.

До вечера занимался текучкой: подписывал, согласовывал, накладывал резолюции, — решал накопившиеся городские вопросы, не самые важные, но требующие личного участия правителя. Текучку запускать нельзя ни в коем случае, иначе погребет под ворохом мелких проблем.

И напрасно лелеял надежду, что отосплюсь в другом мире, в тесной комнатенке в трущобах четвертой категории. В пять утра Рута Сильвего «протрубила» общий сбор в конторе. На этот раз не заставил Травку к себе стучаться. Оповещалка в интерфейсе теперь настроена как будильник. Даже не последним вышел из дома. Гусь выскочил следом за мной.

Травка уже завела машину и прогревала движок, зевая в кулак. Ниндзя уже занял переднее пассажирское сидение. Поскольку он не зевает, по его вечно прикрытым глазам можно подумать, что он спит сидя.

— Кротовский, ты бы хоть зверинец свой достал, — предлагает Гусь, — С твоим зоопарком не так скучно ехать.

— Не надо зверинца, — запротестовала Травка, — Один наглый пернатый будет всю дорогу пялиться на мои сиськи, другой серый лохматый пахнет псиной… и так в машине дышать нечем.

— Какая-то ты недобрая сегодня, Травка.

— В пять утра доброй не бываю, — Травка поддала газ, и машина сорвалась с места, — Есть мысли, зачем мы понадобились в такую рань?

Мыслей ни у кого не оказалось. До конторы ехали молча, а в ней застали Руту, нервно прохаживающуюся по комнате.

— Долго добирались, — попеняла она, когда мы зашли, — У вас теперь третья категория и хороший оклад. Снимите жилье в этом районе.

Все дружно промолчали. Объяснять, что на съем жилья у нас просто не было времени, совершенно неуместно. Понимаем, что Рута не в претензию нам ставит, а просто нервничает.

— Что случилось? — спрашиваю осторожно.

Инспектор Сильвего перестала мерять комнату шагами и присела за стол.

— Император хочет отправить отряд на гору Курум. Нас тоже отправляют.

— И в чем проблема? — предчувствую, что без Белкиной не обошлось.

— Там очень дикие места, нас закинут транспортником, а дальше сами.

— Пока ничего плохого не вижу, — заявляет Травка, — Дикие места, свежий горный воздух и никакого начальства… я хотела сказать, высшего руководства…