«Крот» в генеральских лампасах

…Но по-настоящему самый тревожный звонок для Полякова, — продолжал молча читать Ивашутин, — впервые прозвучал в 1971 году, после ареста разведчика-нелегала Сана, финна по национальности, капитана Карло Туоми. Спустя некоторое время в американском журнале «Ридерз дайджест» появилась рекламная публикация к предстоящему выходу в свет книги Джона Барона под названием аббревиатуры «КГБ». В журнальном варианте лихо рассказывалось об аресте советского военного разведчика под псевдонимом «Сан» (К. Туоми). Я дважды внимательно прочел эту публикацию и обнаружил несколько удивительных, сенсационных фактов, на которые почему-то не обратила внимания все та же комиссия, расследовавшая причины провалов Мэйси, Сана, Саниных и других нелегалов. В большой по размеру статье более тридцати раз упоминалась фамилия советского полковника Полякова. Но когда вышла на английском языке книга «КГБ», то на ее страницах ни разу не называлась эта фамилия. Не было и многого другого, о чем рассказывалось раньше в журнале «Ридерз дайджест». Туоми, сообщалось в журнале, говорил о своих наставниках такие подробности, о которых мог знать только Поляков. Но самое удивительное заключается в том, что в «Ридерз дайджесте» была опубликована неизвестно откуда появившаяся в редакции фотография Туоми. Она породила у меня много вопросов, и при детальном изучении мною было установлено, что портрет его является копией фотоснимка, хранившегося в личном деле капитана Сана. Скорее всего, Поляков, руководивший подготовкой и выводом Сана за границу, переснял в тот период его фотографию и, находясь в США, передал ее фэбээровцам[74].

Закончив чтение служебной записки, начальник ГРУ тяжело вздохнул и, не глядя на ее автора, задумчиво уставился в окно. Потом, словно вспомнив о присутствии в кабинете Гульева, повернул к нему голову и тихо спросил:

— Кто-нибудь еще читал вашу докладную?

— Нет, — помотал головой Леонид Александрович.

— А с кем-нибудь из наших старших офицеров вы делились изложенными в записке фактами и своими версиями?

— Нет, Петр Иванович, ни с кем не делился.

— Вам не приходилось слышать о том, что кто-то еще подозревал Полякова в измене Родине?

— Кроме полковника Анатолия Борисовича Сенькина, который работал в Нью-Йорке вместе с Поляковым, никого назвать не могу.

— Тогда, пожалуйста, расскажите поподробнее о характере подозрений полковника Сенькина.

Сосредоточившись, Гульев начал последовательно излагать историю пятнадцатилетней давности, связанную с посещением Поляковым и Сенькиным офиса руководителя американской миссии при Военно-штабном комитете Организации Объединенных Наций. Когда Гульев высказал версию о том, что именно тогда, в конце 1961 года, в офисе генерала О’Нейли и произошел несанкционированный и визуально не зафиксированный контакт Полякова с представителями спецслужб США, Ивашутин спросил:

— И как долго длился этот контакт?

— Минуты две-три. Это по сообщению Сенькина.

— Да, этого времени вполне достаточно, чтобы договориться о месте конспиративной встречи за пределами офиса американской миссии, — подтвердил Петр Иванович. — Подумав, добавил: — Это при условии, если Поляков сразу согласился пойти на контакт с американцами.

— Совершенно правильно.