Крот из Лэнгли

На несколько мгновений Крамер онемел. Ему показалось, что вся его кровь прилила к ногам и тянет вниз. Ему понадобилось нечеловеческое усилие, чтобы ответить.

— Да, да, очень хорошо, я зайду сегодня утром.

Он повесил трубку. Мэри уставилась на него невинными голубыми глазами.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, это касается вкладов... Ты готова?

Мэри, уроженка Пуэрто-Рико, работала переводчицей в испанском посольстве. Обычно Пол уезжал намного раньше нее.

— Через пять минут, — сказала она, — очень мило с твоей стороны.

Пока она собиралась, он направился в угол гостиной, служивший кабинетом, выдвинул ящик и, вытащив оттуда бумаги, набил ими свой кейс. Затем он снял с маленького магнитофона кассету с записями всех своих телефонных разговоров и бросил ее туда же. Это устройство он смастерил сам для развлечения. Его пульс бился со скоростью 150 ударов в минуту. Зеркало отразило его растерянное лицо. Руки были влажными, и он вытер их платком. Его взгляд в растерянности перескакивал с одного предмета на другой, как вдруг в его встревоженном мозгу возникла странная мысль.

Голос звонившего человека был ему знаком. Эта манера растягивать последние слоги. Его смятение еще больше усилилось.

— Я готова, — крикнула Мэри.

* * *

Открытый каштановый «форд» с зажженными фарами спускался по Л-стрит. Для декабря было не холодно, но еще темные улицы были погружены в промозглый туман. Пол Крамер свернул на 17-ю улицу и, проехав немного, высадил жену.

— До вечера, не забудь про боулинг, — крикнула она.

— До вечера, — пробурчал Пол.

Он поехал прямо, вдоль парка Белого дома, затем повернул налево на Пенсильвания-авеню. Дорожные работы в центре города значительно замедляли движение транспорта, и он потратил двадцать минут, чтобы добраться до знакомой стоянки. Затем он нашел свободный табурет за стойкой в соседнем кафетерии. Сидя перед чашкой дымящегося кофе, он пытался заставить работать свой затуманенный мозг. Долгие месяцы он смутно готовился к тому, что произошло сегодня утром.

Затем этот страх постепенно исчез, превратившись в некую отдаленную угрозу. Вроде рака у кого-то другого. В окружавшем его шуме за стойкой он старался разобраться в своем положении. Губы у него пересохли, под ложечкой сосало.

Он оказался уже в другом мире.

Тот голос еще звучал в его ушах: «Лучше бы все продать, пока не поздно». Зашифрованное сообщение, которое он надеялся никогда не услышать. В своей растерянности он дошел даже до того, что стал спрашивать себя, не был ли это действительно звонок его биржевого маклера. Но это было невозможно: он уже давно продал свой жалкий пакет акций. Он вынырнул из своего бреда и немного успокоился. Надо было действовать.

Он выпил еще три чашки безвкусного теплого кофе, затем снова схватил кейс, решив отправиться в свой банк пешком. Так он убьет еще двадцать минут. Он был одним из первых клиентов и попросил проводить себя к сейфам. В его сейфе лежали какие-то документы и толстый коричневый конверт, который он вскрыл. В нем были плотно уложены двадцать пять пачек по тысяче долларов в каждой. Он закрыл конверт и сунул его в кейс. Там лежал еще кольт 38-го калибра, который он не взял. Ноги у него дрожали. Выходя из банка, он осмотрелся вокруг. Ничего подозрительного не было в напряженном утреннем движении на улице, погруженной в легкий туман. Ему надо было убить еще два часа. Он снова сел в машину и направился к Мемориальному мосту. Как если бы ехал к себе на службу.

В голове у него царил сумбур. Ему было тяжко сознавать, что его жизнь круто изменилась.

* * *

Бар «Робин Гуд», расположенный в глубине величественного холла отеля «Виллар», своими деревянными панелями и изображениями охотничьих сцен напоминал роскошную курительную комнату в каком-нибудь поместье в Виргинии. Бар был почти пуст. Приближалось время ленча, но служащие соседнего Белого дома еще склонялись над своими папками. Пол Крамер заказал порцию виски «Джонни Уокер» и уселся лицом к двери.

Он посмотрел на часы: полдень.

Это час был заранее назначен для его встречи с неким лицом, которого он видел лишь несколько раз. Тревога сжимала ему сердце. А вдруг он его не узнает? Крамер лихорадочно всматривался в лица входящих. Теперь бар медленно заполнялся. Вдруг он заметил человека высокого роста, атлетического сложения с очень черной шевелюрой. Он был один. Окинув беглым взглядом Пола Крамера, вновь пришедший облокотился о стойку бара.