КроШа

К Берестову же у Леры возникла стойкая антипатия. Смотря на его холеное лицо, безупречный костюм и пальцы с идеальным маникюром, она думала о том, что тот сознательно при их первой беседы умолчал о главном — о том, что она ни по каким параметрам не подходила на роль суррогатной матери. Это раз. Об этом Лера и сама знала, но на эмоциях, в своем сумасшедшем стремлении во что бы то ни стало раздобыть деньги, искренне верила, что Судьба окажется на её стороне и ей каким-то чудом удастся заключить договор. Лере больше не понравилось то, что Берестов ни слова не сказал о главном условии в договоре с Сардновым. Сейчас, прокручивая их разговор в ресторане, она понимала, что он это сделал сознательно. Он прошелся по всем пунктам, озвучил практически всё. Кроме самого главного — то, что она, подписывая договор, не становится суррогатной матерью. Она обязуется зачать от Тимура Сардынова ребенка и написать отказную от малыша.

Иногда Лера думала, насколько правомерен данный договор. И понимала, что, скорее всего, на все сто процентов. В минуты отчаяния её нет-нет да подмывало проконсультироваться по поводу него с кем-то более опытным, знающим. Потом приходила к выводу, что она слишком наивна в своей вере в правосудие и в то, что в этом мире побеждает тот, кто прав. Нет, детка, в этом мире побеждает тот у кого деньги. И если бы вдруг Лера сошла с ума и с чего-то решила, что может тягаться с Сардыновым, что она каким-то чудом бы избежала штрафных санкций и затеяла судебным тяжбу в отношении ещё, правда, не зачатого ребенка, понимала, что проиграла бы, даже не войдя в суд. Кто она, и кто Тимур. Наивность и вера в добро с её стороны, сила и власть с его.

Он дружит с мужчиной, у которого в собственности личный самолет. Сардынов запросто может потратить полмиллиона евро. У него дом, стоимостью несколько миллионов тех же евро. И ещё много того, чего Лера не знала. И если он решил, что ему нужен ребенок без мамы, то неужели допустит огласки? Шумихи?

О кардинальных методах, что он может применить, решая проблемы, думать Валерия не хотела.

Да, она выросла во время, когда бандитские разборки и уличная стрельба остались позади. Но у тех, кто ворочал миллионами, есть и другие рычаги воздействия. Не менее действенные, чем дуло пистолета. И не менее опасные.

Лера хмуро посмотрела на Берестова.

И ей с ним общаться минимум неделю.

Про Тимура думать не хотелось. Не сегодня.

Особенно после того, что было в клинике.

Он сдержал слово, и поехал с ней. Хотя, наверное, тут будет уместнее сказать, что это она его сопровождала. Всю дорогу до клиники они молчали. Вернее, молчала она и слушала, как он разговаривает по телефону. Именно в тот момент, Валерия впервые поняла, что живет в доме человека, которого совершенно не знает. «Не знает» — не в плане его чувств, предпочтений, интересов. А в том, что даже не помнит, каким бизнесом он занимается.

Лера читала про Сардынова. В ту роковую ночь, когда надо было ставить подпись и ей сообщили его имя. У него строительный бизнес. Вроде бы так. Большего ей, собственно, знать и не надо было. Но неужели строительный бизнес приносил столько денег? Лера усмехнулась своей наивности. Значит, приносит.

— Тимур, спасибо тебе, — решилась она нарушить молчание, когда они вышли из автомобиля и стали подниматься по крыльцу.

Сардынов ничего не сказал, бросив на неё холодный взгляд, от которого Лере сразу же захотелось укрыться.

И как он может понравиться маме? Да она сразу поймет, что между ними нет никаких романтических отношений. А вот товарно-рыночные — возможны. Мама всегда была проницательной, и без лишних вопросов понимала, что происходит в жизни её детей. Натянутые улыбки и отмазка: «Всё в порядке, мам» в их семье не прокатывали.

А тут Сардынов. Черт. И на что Лера только надеялась?

Не удостоив её ответа, они вошли в клинику. И вот тут началось самое интересное. Тимура знали в лицо. Как только он появился, вокруг него сразу же засуетился медперсонал.

— Тимур Олегович, что же вы без предупреждения! — воскликнул администратор и что-то негромко сказал стоящей рядом медсестре.

Пока Тимур общался с ними, Лера стояла в сторонке и задавалась вопросом — какое отношение Сардынов может иметь к клинике Вагизова? Проходил здесь лечение? Возможно. Но помимо него клиника ежедневно принимала богатых нуворишей. Да, они оставляли тут приличные суммы, но чтобы их всех знать и помнить в лицо. В конечном итоге, Лера махнула рукой. Ей-то какое дело?

— Маргарите Николаевне десять минут назад сделали обезболивающее. Есть большая вероятность, что она сейчас уже спит.

— Проводите нас к ней.

Мама не спала. Дремала. Как только увидела, кто к ней снова пришёл, встрепенулась, в глазах появилась радость, сразу же сменившаяся настороженным любопытством при виде Сардынова.

Лере ещё ни разу не приходилось знакомить маму с молодыми людьми. Она предполагала, что будет волноваться, но то, что от тревоги будут подкашиваться ноги и всё её естество будет против — даже не могла представить в страшном сне. А так и было.