Кронштадт 1921. Документы

Приказы № 866 от 7/IX и № 899, а также № 1147 от 20/X, дающие на сей предмет разъяснения, большого успокоения не внесли, и эстонцы, и латыши, и пр. продолжают оставаться неудовлетворенными, хотя особых резкостей не наблюдается.

Вот те главные причины, вызвавшие повышение недовольства в массах Балтфлота. Недовольство неудовлетворительным продовольствием и снабжением — недовольство общего характера, особой резкостью оно не обладает и определяется: "Хлеба-то, конечно, можно сказать, достаточно, но что же один хлеб-то". Неравномерность распределения, вызываемая характером и степенью важности той или другой выполняемой работы, регулируется приказами. В этом смысле в сравнительно лучших условиях находятся моряки, затем красноармейцы фортов, далее квалифицированные рабочие и затем рядовые красноармейцы и чернорабочие.

Тут наблюдаемое недовольство межгруппового характера и сглаживается, так сказать, законностью неравномерного распределения.

Ропот, нарекания и недовольство масс Балтфлота, имеющие своими причинами все вышеизложенное, принимали формы — 1) посылки анонимок тов. РАСКОЛЬНИКОВУ; 2) отдельных указаний отдельных лиц при общем одобрении на общих собраниях и в частных групповых беседах, что всему виной т. РАСКОЛЬНИКОВ, что ему и его штабу "можно жить, коли ежели с ними жены и матери", а также указаниями на лучшие условия жизни штаба вообще; 3) 26/Х — на эсминце "КАПИТАН ИЗЫЛЬМЕТЬЕВ" команда отказалась от обеда и на устроенном общем собрании указывала, что в то время как штаб ест обед из трех блюд, их, моряков, кормят воблой; 4) делались выводы, что запахло старым режимом (дисциплина, помещение кают-компании на кораблях отобрали для комсостава и пр.).

Здесь к выяснению вышеизложенного необходимо отметить полную неудовлетворенность политической работы в Балтфлоте. Жажда учиться, получить знания имеется сильная, в особенности среди матросов (с линкора "ПЕТРОПАВЛОВСК", например, в школу, организуемую там, сразу записалось добровольно до 300 человек /а возможности маленькие/. Прислали им несколько дестей бумаги и 25 шт. карандашей — сойдутся моряки, споют "ИНТЕРНАЦИОНАЛ", проболтают и расходятся неудовлетворенные).

Молодые матросы, или, как их называют старики, "клешники", за отсутствием заинтересованности принуждены в свободное от работ время проводить бесполезно, тогда как можно и должно, и они охотно на это пойдут, заинтересовать их изучением их собственного корабля. Комсостав, который мог бы выполнять эту задачу, держится особнячком, с формальным отношением к делу и даже с прямой недоброжелательностью, как это было на "Гангуте", где командир приказал снять и содрать в кают-компании агитационные листки и картины — что вызвало среди матросов бурю негодования. Пубалт [Пубалт — политуправление Балтфлота.] мог бы использовать в этом отношении комсостав.

Интерес к политической жизни страны тоже недостаточно удовлетворяется: большие толки и ссоры вызывает декрет о концессиях[11]; слышны опасения, как бы опять не попасть в лапы буржуя, высказываются опасные соображения, что не разбили их (капиталистов) в бою, они купят нас за деньги и т. п.

Вся тяжесть политработы лежит на комиссарах и коллективах, но при всем искреннем их желании они выполнить удовлетворительно этой задачи не в силах по причинам: 1) отсутствия, или, вернее, малого количества лекторов, руководителей и т. п.; 2) отсутствия планомерного общего руководства; 3) редкости собраний, конференций и прочих политических работников — все как-то идет бюрократически; 4) оторванности верха политработников от низов.

Вытекающее из выставленной впереди предпосылки недовольство масс Балтфлота, основывающееся на причинах, указанных выше, усугубляется еще письмами с родины. Почти все они несут жалобы на тягость жизни и сплошь указывают на несправедливости, вольные и невольные, местных властей.

Считая это явление одной из главных причин недовольства, притом не только в рамках Балтфлота, но и в общеармейском масштабе, необходимо на него обратить самое серьезное внимание. Все и беспартийные и партийные в один голос жалуются на удручающие вести с родины: у того последнюю лошадь отняли, у другого старика-отца посадили, у третьего весь посев забрали, там последнюю корову увели, тут реквизиционный отряд забрал все носильные вещи и т. д. Обратиться же за разъяснением, за помощью, в которой чувствовалась бы для тов., прибегающих к ней, нечто реальное, а не просто сочувствие, не к кому, да и органа такого нет.