Кронштадт 1921. Документы

Контр-революционное восстание Гарнизона и рабочих Кронштадта 17/III с/г. включит.) явилось непосредственным логическим развитием волнений и забастовок на некоторых заводах и фабриках Петербурга, вспыхнувших в 20-х числах февраля с/г. Сосредоточение в Петербургских промышленных предприятиях значительного количества рабочих, мобилизованных в порядке трудовой повинности, и последовавшее затем в начале февраля с/г. из-за топливного кризиса внезапное закрытие большинства только что пущенных в ход предприятий вызвали недовольство и раздражение в кругах наиболее отсталых петербургских рабочих. Трудмобилизованные привнесли с собой из деревни в рабочую среду разлагающие настроения мелких собственников, взбешенных системой разверстки, запрещением свободной торговли и действиями заградительных отрядов.

Последовавшее в середине февраля сокращение продовольственного пайка дало непосредственный толчок к проявлению наружу нараставшего недовольства части питерских рабочих и вызвало забастовки ряда заводов: Балтийского, Трубочного, фабрики Лаферм и др. Одной из основных причин этого движения несомненно явилась страстная предсъездовская полемика в рядах РКП, ослабление внутрипартийной спайки и падение партийной дисциплины в широких кругах членов партии. Бастовавшие рабочие не ограничивались требованием увеличения хлебного пайка и снятия заградительных отрядов. В наиболее отсталых кругах рабочих раздавались даже требования созыва Учредительного Собрания. Но в общем движение шло под лозунгом отмены диктатуры коммунистической партии и установления власти свободно избранных Советов. Если движение в Петербурге не приняло организованного характера и не стало всеобщим, то произошло это в значительной степени благодаря своевременной и быстрой ликвидации петроградских организаций с. р., меньшевиков, левых с. р. и анархистов, что сразу лишило движение организованного руководства.

Аналогичные условия и настроения имелись налицо и в Кронштадте накануне мятежа. Нервное настроение в изголодавшейся рабочей массе поддерживалось непрерывным ухудшением условий существования. Опрос целого ряда участников восстания показал, что атмосфера недовольства в матросской и красноармейской массе, почти сплошь крестьянской, сгущалась и раздражение неудержимо нарастало главным образом благодаря тому, что вести из родной деревни, с которой эта масса не порвала связей, постоянно приносили им сведения о кризисе сельского хозяйства, о злоупотреблениях местных властей, о тяжести разверстки и пр.

Скопленная в значительных размерах на небольшой территории Кронштадта эта, в общем бездеятельная, масса в условиях коллективной казарменной жизни быстро заражалась одним настроением глухой вражды к режиму пролетарской диктатуры.

Разложение же Кронштадтской коммунистической организации, благодаря преобладанию в ней необузданных матросских элементов и низкого политического уровня ее членов, еще до восстания шло гигантскими шагами вперед и чрезвычайно ускорилось ожесточенными спорами в рядах партии по основным вопросам момента.

Разделение организации на разные группировки и оттенки мнений при данных условиях неизбежно должны были привести к распаду организации. Рядовые члены партии, политическое сознание которых ничем не возвышалось над уровнем сознания беспартийной массы матросов и рабочих, вносили в эту массу весь тот идейный разброд, который разъедал коммунистическую организацию и тем еще более способствовал отмежеванию пролетарской и полупролетарской массы от коммунистической партии, в которой она начала видеть якобы виновника общей разрухи.

Но пассивное в общем настроение этой массы получило сильный толчок от вспыхнувших в Петербурге волнений и вышло из состояния неустойчивого равновесия. Матросская масса заволновалась. В разразившейся затем неожиданно быстро катастрофе колоссальную роль сыграла невиданная растерянность руководителей Кронштадтской организации РКП и комиссарского состава Балтфлота и Кронкрепости. Если значительное большинство членов Кронштадтской организации РКП быстро отхлынуло от партии и с оружием в руках сражалось на стороне мятежников, то ответственные коммунисты своим непониманием смысла и направления движения не только не приняли никаких мер к тому, чтобы рассеять насыщенную огнем атмосферу, но прямо, хотя и бессознательно, способствовали возникновению восстания, допустили лично, созывая общие собрания матросских команд при наличии такого возбуждения в их среде и содействуя посылке делегации из Кронштадта в Петербург на бастующие заводы.

Если бы комиссары мятежных кораблей "Петропавловска" и "Севастополя" при наличии в экипажах большого числа членов РКП приняли быстрые и решительные меры, не допустив собраний, взяв в свои руки службу связи, попытались бы противопоставить взбудораженной, но неорганизованной массе сплоченную силу коммунистколлективов, движение удалось бы локализовать и задушить в самом начале. Но ровно никаких попыток в этом направлении не было сделано.