Кромешник

Вот ведь как бывает: полицейский, застреливший убийцу Патрика, самостоятельно умер от всамделишного инфаркта – они ведь тоже люди, не роботы. А убийство в Марселе Толстого Фэта, находящегося в розыске обоих ведомств плюс Интерпола, стало известно Службе, но интереса не вызвало: далеко, да и по времени не совпадало на месяцы. Скинули информацию в уголовку и дело с концом, в архив то есть. Любопытно другое: поменяй местами эти два события – первое в архив, а второе в дело, – ничего бы не изменилось в результатах анализа, инерция мышления бывает порою так велика даже у признанных хитроумцев…

Люди из Конторы, Департамента внутренних дел, пришли к почти аналогичным выводам: Кромешник, вероятно, жив и крепко затаился, и орудует не где-нибудь, а на исконно чужой, бандитской территории, которая ему уже вроде как и не чужая. Но верить в это нельзя, для служебного положения и карьеры очень вредно. В Штатах с этим куда проще: помер днями Гамбино из Нью-Йорка – местный крёстный пахан, – так все газеты расписывали на голоса, фото печатали. И ничего, мир не перевернулся, а у нас… А вот если бы его внезапно достоверно поймать и верхам поимку правильно объяснить – вот тогда хорошо будет. А пока – нет никакого Кромешника… Но ухо надо держать востро. Как всегда. И с преступниками, и со Службой…

Книга 2

Глава 1

У старой вишни

На корявых ладонях

Спит белый месяц.

Гек увидел своё будущее лицо давно, когда проверял наследство Больших Ванов, оставленное ему Варлаком и Субботой. Было ему в ту пору пятнадцать лет и четыре месяца, и о пластической операции он и во сне не помышлял.

Зима подходила к концу, но была все ещё очень зла на жителей столицы: по ночам доходило до минус двадцати трех по Цельсию. А днём устойчиво держалось в пределах минус тринадцати-пятнадцати градусов. Гек наизусть помнил маршруты во все тайники. Но выбрал тот, с деньгами.

Чтобы добраться до места, требовалось одно: без свидетелей спуститься в один из трех десятков канализационных люков по улице Яхтенной, в одном из тихих старых районов Бабилона. Гек выбрал время в пять утра, когда все уже или ещё спят, а на улице темно. Двум уличным фонарям пришлось накануне «подбить фары», чтобы лишнего не светили. Гекатор обрядился по-спортивному: треники, кеды, вязаная шапочка на уши, только свитера было два и поддёвка фланелевая снизу. Ногам было холодно, но Гек кальсоны (кесы, по-лагерному) не носил, стыдился. С собой он взял спички и огарок свечи, сантиметров пятнадцать длиной, в презервативе (от влаги), «выкидыш» – очень острый и хорошо наточенный, миниатюрный фонарик, белые нитяные перчатки, метровую свивку прочной стальной проволоки с близко посаженными друг к другу узелками, лезвие безопаски, ещё один презерватив (тоже ни разу не надёванный) с литром кипячёной воды, полпалки твердокопчёной колбасы и упаковку кофеиновых таблеток. Все это легко уместилось в непрозрачном полиэтиленовом пакете. Он не рассчитывал застревать в подземелье надолго, но кто знает – о катакомбах под Бабилоном разные слухи ходили, один другого краше…

При спуске Геку удалось прикрыть за собой крышку люка, не перемазаться о стенки колодца, а внизу ориентироваться оказалось исключительно просто. То есть, конечно, если помнить инструкции Варлака. Надо было идти по туннелю как бы к началу Яхтенной, до поворота и входа в другой туннель с иной высотой свода. Дальше был код: 2-2-3-2-3 – это проходы и повороты в чередовании направо-направо, налево-налево, вниз-вниз-вниз…

Тяжеленный, в тонну, наверное, щит, заменяющий дверь, отъехал в сторону бесшумно и почти легко. Гек посветил фонариком, сначала не понял ничего, рыская по отдельным фрагментам темноты, и только потом вздрогнул: на бетонном полу среди кучи истлевших тряпок лежал цельный скелетончик, почти как в анатомическом атласе. Ну, скелет и скелет. Гек достал спички, свечу, зажёг её и поставил на ржавый металлический стол возле стены. Огляделся.

Помещение представляло собой почти правильный куб, с ребром в три с половиной метра. В двух противоположных гранях зияли два проёма, в один Гек вошёл, а другой был так же перегорожен щитом. Стол находился у левой стены, если стоять спиной к входной «двери». Скелет лежал у четвёртой, правой. Было видно, что человек умер в скрюченном положении, видимо, до последнего сидел, прислонясь к стене, а потом повалился.