Крокодилыч

Соня Кувалдышева прощается на вокзале с мужем и едет в отпуск. Муж в слезах бежит за поездом, но, ударившись головой о фонарный столб, затихает на рельсах. Юг. Соня в купальнике и бирюзовой волне. Соня в купальнике, но без волны. Соня совсем одна. Появляется черный гибкий мужчина. В руках у него чахохбили. Она отнекивается. Тогда мужчина приносит еще и сациви. Соня улыбается. Наплыв, бирюзовая волна. Соня и гибкий мужчина у водопада пьют боржоми. Они в голубом гроте едят фиги. На вершине Казбека курят одноименные папиросы. Но похолодало. Фиги отцвели. Грустная Соня приходит в столовую и случайно заглядывает в бочку с кислой капустой. О! В рассоле сидит розовенький младенец. Она его выуживает черпаком, усыновляет и возвращается домой. Их встречает радостный муж. «Откуда ребенок?» «Нашла в капусте.» «Ха-ха-ха!» Муж от смеха опять падает на рельсы. На Казбеке сидит черный гибкий мужчина и курит одноименные папиросы. Наплыв: «Берегите семью!»

Просмотр прошел при большом оживлении зала, но очень-то оживиться не могли, потому что яблоку негде было упасть.

— Зайдите, — сказал директор.

Гаврята причесал бородку.

— Вы, случайно, не шпион? — предштормно поинтересовался директор.

— Нет, я кончал ВГИК.

— Ну зачем вы, товарищ Гаврош, сунули младенца в эту дурацкую бочку? Что нам напишут матери-телезрительницы?

— Я переделаю, — пообещал Гаврята.

— Попробуйте, — зло разрешил директор, которому так и не удалось выштормиться. — И личная просьба: не смотрите вы старые немые фильмы. Лучше ходите на рыбалку.

Через неделю молодой режиссер опять приглаживал бородку перед директором.

— Ну, товарищ Гаврилиадов, переделали?

— Изменил конец. Теперь в комнату Сони влетает аист и кладет ребенка на кровать.

— Бочки нет?

— Стоит в углу.

— Надеюсь, в ней никто не сидит? — спросил директор, вспомнив, что в прошлый раз он так и не выштормился.

— Сидит, — вздохнул Гаврята. — Черный гибкий мужчина…

НЕДЕЛЯ, КАК НЕДЕЛЯ

Восьмилетний Асик (в свидетельстве о рождении Аскольд) в понедельник слушал фантасто-приключенческую постановку. Он сидел перед приемником, вцепившись в кресло и приоткрыв рот. Когда же герой пьесы пробрался в морг, вскрыл череп покойнику и похитил его мозг, чтобы пересадить себе, Асик побледнел и покрылся испариной.

После спектакля он пошел на кухню и задумчиво спросил бабушку:

— Ты когда примерно помрешь?

— Это отец интересуется? — так и подскочила бабушка, скрипнув мясорубкой.

— Возможно, я твои мозги себе пересажу, — пообещал Асик, но тут же вспомнил: — У тебя же склероз… С твоими мозгами в ПТУ попадешь.

— Это отец говорит про мои мозги? — спросила бабушка, остервенело вертя мясорубку.

Асик не ответил, сравнивая мозги отца с мозгами матери и размышляя, какие из них подойдут. Ночью ему снился кошмар: якобы он на уроке поднял руку и попросил учительницу отдать свой мозг для пересадки. А учительница якобы покраснела и сказала, что ей стыдно признаться, но у нее в голове якобы не мозги, а ливерная колбаса.

Во вторник после школы Асик потихоньку взял папину книжку под названием «Яд в шампанском» и читал до самого ужина. Там одна женщина все подсыпала яд в бокалы своих мужей. Пять человек угробила. А так была тетя веселая, красивая и даже графиня. Ее поймал инспектор, который потом на ней женился. Ему не страшно: он не любил шампанского, а в чай или там в кисель она яду не сыпала — стеснялась.

Асик пошел на кухню:

— Бабушка, яды в магазинах продаются?

— Ядохимикаты-то? Продаются. Хлорофосы и разные дусты.

— Действуют мгновенно? — деловито поинтересовался он.

— Это смотря какое насекомоядное.

— Мне для человека.

— Тебя отец подослал? — насторожилась бабушка, переставая чистить кастрюлю.

Асик верил искусству. И верил взрослым. Если дядя написал про эту графиню, то так оно и было. Да и кто разрешит врать в книжках. Хотя Асику набежало всего восемь лет, у него уже имелись на примете люди, которых стоило отравить. Вот, скажем, Петька из пятого «Б», долбящий второклашек по темечку пальцем в наперстке. Придет он в буфет, возьмет бокал шампанского… Асик вспомнил, что шампанское у них не продают и Петька пьет только компот. И тут же понял графиню: действительно, сыпать яд в компот, в котором плавают сладкие абрикосы и груши, может только дурак.

В среду папа пришел с работы и весело предложил:

— Айда в кино!

— Айда, — согласилась мама.

— Айда, — схватил шапку Асик.

Но в кинотеатре висела табличка «Дети до шестнадцати лет не допускаются».

— Пустите, он же ничего не поймет, — начал уговаривать папа билетершу.

Его пустили. Фильм был про какого-то комиссара, который ловил какую-то мафию. Пока стреляли из пистолетов, Асик только вздрагивал и считал убитых. Когда начали строчить из автоматов — из них больше убьешь, — он на время закрывал глаза. А когда дядя на экране догадался бросать трупы в бетонный раствор и замуровывать их в стены, Асик спрятался за плечи впереди сидящего и начала икать.

Дома он обедать не стал, а только согласился выпить молока.

— Бабушка, а кто такая мафия?

— Под нами живет, — сразу ответила бабушка.

Асик отставил молоко и тихо спросил: