Крокодил Генма и его друзья (СИ)

Еще ей хотелось позагорать на золотых пляжах Страны Волн, а также помочь Саске, вначале с первой его целью: «убить одного человека», а потом и со второй: «восстановить клан». Страна Волн как раз очень удобно находилась далеко от Конохи — конкуренток в выполнении второй цели не будет рядом.

Попросту говоря, Сакура собиралась быть упрямой как Наруто, в вопросе сопровождения Саске.

— Хн-н-н-н.

— Я взял полный рюкзак рамена, не пропадём! — жизнерадостно заорал Наруто.

— Пфф.

— Ну конечно, смогу! Никто не мог поймать меня после проделок! Конечно, я смогу выбраться за стену незамеченным!

*

Тем временем в Отогакуре

— Эй, жирные засранцы, хорош яйца чесать! — заявила Таюя.

— Девушки так не разговаривают!

— Парни не могут быть такими жирдяями, Джиробо! — парировала Таюя. — Хорош дрочить, нужно искать Орочимару-сама!

— Орочимару-сама бессмертен, — покачали головами Укон и Сакон, — с ним не могло ничего случиться!

— Просто она хочет поиграть на его флейте! — заржал Кидомару, вызвав новый поток брани со стороны Таюи.

— Дебилы озабоченные! Чунин-Шикен скоро, нужно выступать, а Орочимару-сама молчит! Значит, с ним что-то случилось! Понятно вам?

Таюя встряхивала красными волосами и грозно сжимала флейту, словно собиралась огреть ей остальных из Четверки Звука по голове.

— Ну и где его искать? — спросил Джиробо после долгой паузы.

— Фильм видел?

— Ну.

— Гавну! У Орочимару-сама счёты с Учиха, а тут Итачи открыто показался! Он явно что-то сделал с нашим наставником, или знает того, кто это сделал. Так что собрались, приготовили бочку...

Ответом ей был дружный стон.

— …бочку приготовили, мало ли кому потребуется помощь, например флейту из жопы извлекать!

— Я согласен, если ты потом на ней тут же сыграешь! — заявил Укон.

— Ах ты...

— Тихо, — раздался негромкий голос и все замолчали.

Кимимару Кагуя, ещё более бледный чем обычно, обвел Четверку взглядом и сказал:

— Мы идём в Страну Волн искать Орочимару-сама.

*

Тем временем, в Кровавой Тюрьме

— Тщательнее его фиксируйте, чтобы уж точно не сбежал, — распорядился Муи, глядя на лежащего на столе Орочимару.

Не джинчурики, конечно, но всё равно подарок Судьбы. Один из саннинов, его чакры уж точно хватит, чтобы активировать Куб! Печать подавления Муи поставил сразу на входе, но всё равно, какое-то беспокойное чувство грызло его изнутри.

— Послушайте, мне нужно вернуться домой, — опять повторил Орочимару, — заботиться там о своих учениках и Деревне!

— Не волнуйся, — улыбнулся Муи, — сейчас ты отдашь свою чакру, а потом Ящик исполнит твоё желание.

— Любое?

— Любое, — подтвердил комендант Тюрьмы, умолчав о том, что без чакры Орочимару уже не сможет высказывать никаких желаний.

— Может, сделаем наоборот? Вначале желание, потом чакра?

— Конечно, но чакру вперед, — и Муи подал сигнал к началу.

Рот на одной из сторон Куба приоткрылся, и чакра потекла потоком из тела Орочимару. Саннин попробовал какую-то технику, и тут же печать подавления на его теле загорелась алым. Чакра потоком изливалась из тела Орочимару в Куб, Муи мысленно потирал руки, затем подал сигнал позвать Старейшин.

— Какая интересная печать, — сказал Орочимару, наблюдая алые полосы на теле. — Некоторые мои подопечные на первых порах очень беспокойны — так и норовят друг друга убить. А эта печать очень помогла бы мне сдерживать их энтузиазм. Научите?

«Что-то тут не так», — подумал Муи, — «слишком уж он спокоен».

Он уже собирался прервать технику, но тут появились Старейшины, восхищённо уставившиеся на почти полностью открытый рот Куба.

— Я считаю... — но договорить Муи не успел.

Пасть в Кубе и стенка вокруг неё неожиданно словно бы поплыла, покрылась чёрным узором, и затем из глубин Куба донёсся нечеловеческий рёв. Куб завращался и всё помещение, вместе с Орочимару, Муи и Старейшинами вылетело наружу, во двор Тюрьмы, перепугав заключенных.

— Давай! — заорал в нетерпении Муи, готовясь озвучить свое желание.

Но Куб продолжал вести себя странно, дёргался, словно его корежило изнутри, чёрный узор продолжал расползаться, а затем всё неожиданно прекратилось. Кто-то изнутри Куба начал просовывать огромную и длинную белую ногу, и в этот момент Куб застыл, окаменел, уродливо-изломанной карикатурой на самого себя.

— А ведь я предлагал сделать наоборот, — донёсся со спины спокойный голос Орочимару, который уже успел выскользнуть из пут и оков.

— Что? — Муи обернулся, пылая яростью, сжимая кулаки до побеления.

— Видите ли, мне удалось разработать проклятую печать...

Но Муи уже не слушал, поглощённый лишь одной мыслью: Куб уничтожен, а значит, сына вернуть не удастся. Кровь и огонь хлынули из его рта, и донёсся слитный крик ужаса сотен заключенных, у которых активировалась печать подавления.

Затем пылающий огнем взор Муи упал на Старейшин.

Чуть позже

— Ну, и что это ты тут натворил? — спросил у Орочимару Сасори, обводя взглядом дымящиеся развалины Кровавой Тюрьмы.

— А чё сразу я? — обиделся Орочимару. — Чуть что — сразу Орочимару! Орочимару то, Орочимару сё, и вообще вы во всем виноваты!

— Мы? — нахмурился Нагато, стоявший чуть в стороне, обнимая Цунаде.