Читаем «Крокодил» полностью

Натягивая джинсы и свитер, Булыжников огляделся. Через прозрачно-чистое стекло в комнату лился мягкий солнечный свет, дышалось легко, как в лесу, с письменного стола безвозвратно исчезли все следы бурной Левиной жизни, а посреди идеальной пустоты столешницы возвышалась пишущая машинка, возле которой аккуратно белела стопка бумаги.

После завтрака Лева сел за машинку, а Муза встала за его спиной и начала что-то нашептывать. Булыжников не разбирал ее слов, скорее всего это напоминало фоновую музыку, тихую и прекрасную. Но мысли, приходившие в Левину голову, были смелы и оригинальны, а слова, оставаясь вроде бы теми же самыми, неожиданно переставали быть пыльными и затертыми, а прямо на глазах становились свежими и яркими.

Теперь рукописи свои Булыжников (как это бывало раньше) не носил по редакциям сам, льстиво заглядывая в глаза редакционным работникам, которые при его появлении прекращали бесконечные беседы, сразу становясь ужасно занятыми и очень важными, а беспечно отсылал по почте. Отослав их, он как-то само собой переставал интересоваться тем, что будет с ними дальше, обретя непонятную, но твердую уверенность, что все будет так, как надо. И рукописи, опять-таки как-то сами собой, публиковались, а однажды, раскрыв газету. Лева прочел там статью главного критика Пещанского, где повесть писателя Булыжникова «Заря на ферме» была названа «величайшим лирико-эпохальным событием наших дней». Лева неожиданно для себя стал получать официальные конверты, в них сообщалось, что он включен в состав разных комиссий и его явка на заседания этих комиссий строго обязательна. Булыжников все чаще стал уходить из дома. Муза ничего не говорила ему по этому поводу, но улыбаться ласково и все понимающе стала все реже.

Однажды в ЦДЛ он познакомился с дочерью Пещанского Стеллой. Зажав его в угол и напирая на Леву мощным бюстом, она долго, с придыханием говорила о чувствах, вызываемых у нее творчеством писателя Льва Булыжникова. и о том. что не каждая женщина в состоянии понять сложную натуру такого человека. Через два месяца Лева на ней женился.

Они переехали в новую квартиру. За всеми хлопотами, связанными со свадьбой и переездом, у Булыжникова просто не оставалось времени для работы с Музой. Она. как и прежде, являлась точно в срок и тихо ожидала, когда Лева ее позовет.

Однажды он сел за машинку, чтобы написать заявление о вступлении в дачный кооператив. Муза со счастливой улыбкой на лице моментально оказалась у него за спиной, и Булыжников испытал истинные муки творчества. Стандартные слова, вполне подходящие для заявления, жгли и мучили его, поэтому вместо простого и желанного документа через пару часов из-под его пера вышел небольшой, но весьма изящный рассказ, где были прекрасное описание дачного ландшафта и тонкие размышления лирического героя о прелестях дачной жизни. Помучившись еще немного, Лева понял, что пока она. эта женщина с крыльями, стоит за его спиной, ничего другого ему написать не удастся.

На следующий день, когда Муза как ни в чем не бывало явилась на работу. Булыжников, уставившись в стол, пыхтя и отдуваясь, сказал ей: «Слушай, ты бы это… Ну, как-нибудь помогала Стелле, что ли… Я, это, и сам поработать могу… А ты бы ей там по хозяйству или еще чего…» Муза ничего не ответила ему. а, грустно улыбнувшись. исчезла.

Прошло время. Пишет теперь Булыжников не много, но зато тяжеловесно и глобально. В жизни у него все идет вполне спокойно и удачно. Правда, иногда он вспоминает о Музе, и тогда щемящее чувство подкатывает к его постаревшему сердцу. Как-то он даже решил позвонить ей, но с удивлением обнаружил, что телефонный номер напрочь вылетел из памяти, а записать его он в свое время не удосужился.

Однажды, находясь в зарубежной поездке, поздно вечером, в полутемном баре, рассказал он историю Музы руководителю их делегации, старому и очень маститому поэту Гранитову. Тот. выслушав его. нисколько не удивился. а только, пригорюнившись, сказал: «Эк ее как… Значит, теперь объявления, бедной, давать приходится. Да…» Потом, встряхнув седыми кудрями, пророкотал: «Ладно. Лев, не бери в голову. Дело-то житейское, все мы через это прошли. А она, судя по всему, сейчас у Антошки Кирпичева живет, видишь, как парень в гору попер. Иначе с чего бы ему так?»

<p>Валентин Берестов</p><p>ВЕСЕЛЫЕ НАУКИ</p><empty-line></empty-line>ДИАГНОСТИКАОдин укол стального жальца —Анализ крови сделан мне.Он, правда, высосан из пальца.Но убедителен вполне.ФИЗИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ«Земля имеет форму шара», —Однажды заключил мудрец.За что его постигла кара,И страшен был его конец.Мир оказался не готовЖить без поддержки трех китовЭТИКАСоразмеряйте цель и средства,Чтоб не дойти до людоедства.ЗООПСИХОЛОГИЯ
Перейти на страницу:

Все книги серии Антология Сатиры и Юмора России XX века

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза