Кризис среднего возраста

Потом, когда она принимала душ, зазвонил ее мобильный. Ну и звонил бы хоть до второго пришествия. Ей-то что? Она же не пожарная команда. Но нет, выпрыгнула из ванны, вся в мыле, поскользнулась на кафельной плитке и разбила коленку.

И кто же это, по-вашему, звонил? Дядюшка из Америки, чтобы сообщить ей о миллионном наследстве? Как бы не так! Какой-то придурок тихим голосом сообщил ей, что ее любимый родственник сбил человека и попал в милицию, но если она принесет три тысячи долларов в указанное место...

– Да пусть он там сдохнет, этот родственник, вместе с вами! – заорала разъяренная Аня и огляделась в поисках местечка, куда бы половчее зашвырнуть треклятый мобильный, но сдержалась, отключила его и сунула в сумку.

«Так, – сказала она себе. – Успокойся! Позвонишь с дороги, предупредишь, что задерживаешься. За двести евро может и подождать. Вряд ли к нему клиенты валят, сминая друг друга».

На площади Аня села в маршрутку, понадеявшись, что так будет быстрее, чем электричкой, но прогадала – шоссе было забито под завязку, как будто все в это утро ломанулись в Москву и, судя по всему, поголовно к психоаналитикам. Машины лезли в любую щель, ехали по тротуарам, по газонам, водители беспрерывно сигналили, делали зверские лица и неприличные жесты. Но все равно больше стояли, чем двигались. Особенно нагло вели себя иномарочники, и Аня, с некоторых пор утратив сей статус, ненавидела их лютой классовой ненавистью. (Как когда-то, сидя в собственной «хонде», ненавидела вездесущие маршрутки, между прочим.)

Время неумолимо истекало, Аня потихоньку зверела. И где-то на подступах к Люберцам произошло неизбежное. Водитель маршрутки, молодой худенький кавказец, подрезал навороченный джип с тонированными стеклами, а может, проехал непозволительно близко или разозлил «хозяина жизни» самим фактом своего существования на дороге. Но только тот преградил ему путь, выдернул из кабины обалдевшего парня и со всей силы впечатал его в кузов маршрутки – как раз в Анино стекло.

Аня увидела беспомощный курчавый затылок кавказца и искаженное злобой лицо владельца джипа.

– Ну сейчас я тебя сделаю, падла! – прохрипел тот.

Неведомая сила сорвала ее с места. Аня пулей вылетела наружу и, повиснув на занесенной для удара руке, яростно заорала:

– Да мы тебя сейчас всей маршруткой сделаем, гад! Освободи дорогу, пока цел!

Кавказец, воспользовавшись моментом, метнулся в кабину и заблокировал дверь. Упустив свою жертву, владелец джипа мгновенно переключился на Аню – сгреб огромной ручищей шубу у нее на груди и, оторвав от земли, поднял на уровень своего перебитого в многочисленных драках носа. Аня беспомощно забилась у него в кулаке, как тряпичная кукла в невесомости, безуспешно пытаясь лягнуть или ударить за неимением точки опоры. Сольный танец – пляска святого Витта, предсмертные конвульсии бабочки на коллекционной игле.

Она видела, как открывается его рот, обдавая ее зловонием перегара, но не слышала слов, тонущих в какофонии звуков: голосили тетки с тротуара, сигналили машины и отчаянно кричала какая-то девочка. Но никто, никто не спешил ей на помощь. Он прижал ее спиной к маршрутке, занес для удара руку, и Аня в ужасе зажмурилась.

Но тут она выпала из его разжавшихся пальцев, плюхнулась на разбитую коленку и взвыла от боли. Вокруг мельтешили чьи-то ноги, и все кричала и кричала какая-то девочка. Ее пихали, толкали, и она все никак не могла подняться, пока кто-то не рванул ее за шкирку, на сей раз как нашкодившего щенка, и не поволок за собой. Потом этот кто-то пихнул ее в машину, и Аня увидела зареванную Стасю.

– Ты что здесь делаешь? – изумилась она, уже ничего не понимая, теряя чувство реальности.

– Мы с папой собрались в цирк, – всхлипывала Стаська. – И выехали пораньше, чтобы не опоздать на представление...

Артем обошел машину и сел на место водителя. В зеркале заднего вида Аня поймала его насмешливый взгляд. «И мы не опоздали, – словно бы говорил он. – Успели в самый раз».

– Я тебя первая увидела, – цеплялась за нее Стаська. – И как закричала! Папа чуть в столб не врезался.

Сзади нетерпеливо загудели, и Артем тронул машину с места.

– А где моя сумка? – заволновалась Аня. – Она осталась в маршрутке!

– Лежит на сиденье рядом с тобой.

– Ах да. Мне надо к психоаналитику, – зачем-то сказала она. – Срочно.

– Ты так испугалась? – перестал усмехаться Артем.

– Да, я испугалась. Очень...

Не говорить же ему об истинной причине визита! Но ведь действительно испугалась. И дрожит она сейчас от страха, от запоздалого ужаса, а вовсе не оттого, что он увидел ее в таком нелепом, безобразном виде.

Она представила себе, как выглядела со стороны эта городская зарисовка, и пришла в полное отчаяние. Что, по-вашему, должен почувствовать заблудший муж, увидев, как бывшая жена дергается в кулаке дорожного хулигана, словно приговоренный на электрическом стуле? Острое желание немедленно вернуться к этой женщине, изящно обмякшей, будто куриная тушка на крючке?