Отвечая на вопрос, что значит жить и мыслить сегодня, Делёз неоднократно предпринимал попытки критической оценки современной эпохи. Наше время, по мнению Делёза, это, прежде всего, время абсолютной детерриторизации: двойственность общественного устройства, называемого капитализмом, состоит в том, что последний опирается на саму природу желания, не переставая при этом ставить желанию преграды.
Современная эпоха — это эпоха обобщения стереотипов: наше отношение к миру, которое прежде косвенно обеспечивалось посредством трансцендентных форм (Любовь, Народ и т. п.), становится проблематичным, поскольку сами эти формы теперь кажутся нам новыми клише. Это значит, что мы исчерпали основания для веры в этот мир или в его имманентные возможности.
Бадью — один из немногих, кто продолжает поддерживать и защищать ниспровергаемые сегодня тезисы: отказ от гуманизма и от утверждения, что человек является высшей ценностью и т. д.
Основной сферой интересов Фромма было приложение психоаналитической теории к проблемам культуры и общества. Не соглашаясь с фрейдистской теорией биологической обусловленности человеческой личности, Фромм утверждал, что человек — продукт культуры. По мнению Фромма, человек западной культуры попадает в сложную ситуацию, потому что стремление к индивидуальности в конечном итоге ведет к одиночеству, ощущению несамоценности человеческой личности и сомнению в осмысленности жизни.
В своей философии Ортега объявляет единственной реальностью человеческое бытие-с-вещами: «Я есть я и мое окружение».
Преломление рацио-витализма в теории познания порождает гносеологию «перспективизма», которая утверждает, что «жизнь каждого есть точка зрения на универсум» и что «единственно ложная перспектива — это та, которая полагает себя единственной».
В центре внимания Вирилио «критический переход» современности: радикальная трансформация мира под воздействием основного «критического» фактора — революционных возможностей использования современных технологий, телекоммуникационных и компьютерных систем, которые радикально преобразуют восприятие мира и Другого, всю среду человеческого бытия, ее географию и экологию, организацию социального поля и политические практики.
Город, точнее метагород — система городских конгломератов, его инфо-архитектурное и социокультурное пространство стали основной ареной «критического перехода», и именно на этой сцене разворачивается трагедия слияния биологического и технологического в культуре постмодерна.