Кризис самоопределения

– Роли с текстом – тема для обсуждения с помощником режиссера по кастингу, Билл, – быстро произнесла она, – если мисс Триндер желает обратиться к нашей команде по подбору актеров…

– Меня призвали в гостиничную спальню к Харви Вайнштейну, когда он был вашим партнером по производству “Королевского чулана”, – очень громко сказала Кэсси. – Он обещал мне роль принцессы Елизаветы, если я сделаю то, что он от меня хотел, и я это сделала. Таков был договор, устный договор – а юридически устный договор обязывает, а потому, если вы не дадите мне эту роль, я намерена с вами судиться.

Том и Билл изумились сверх всякой меры и, честно сказать, остолбенели, а потому ответить не смогли. Бедная девочка спятила.

– Кэсси, – произнесла Оливия, – вам угрожали?

– Нет.

– Вас оскорбляли физически или вербально?

– Если вы имеете в виду, орал ли он на меня или применял ко мне силу, – нет.

– То есть все, что происходило в той комнате, было по согласию?

Кэсси пожала плечами.

– Это уж вам решать.

– Кэсси, мне жаль, – сказала Оливия. – Мне по-настоящему жаль. И я уверена, что выступаю и от имени Тома с Биллом, говоря, что мы очень за вас. Мы очень глубоко за вас.

– И мы здесь для вас, – вставил Билл. – Мы за вас горой.

– Тогда верните мне мою роль.

Том, Билл и Оливия обменялись страдальческими взглядами.

– Кэсси, – бережно промолвила Оливия. – Вам не актерская работа нужна, вот правда, – вам нужна терапия. Поработать над собой. Вам совершенно точно не нужно ломать себе карьеру и репутацию, вынося на публику свое согласие участвовать в переговорах через постель. Вы же наверняка понимаете, как это будет смотреться со стороны.

Кэсси улыбнулась. И затем, не проронив больше ни слова, встала и вышла.

Оливия Живанши забыла, в каком веке живет.

Еще десять лет назад – или даже семь – любую актрису, публично объявившую о своей связи с жирным уродливым стариком исключительно ради того, чтобы получить важную роль в кино, затравили бы как шлюху до полного карьерного забвения. Подобные аморальные сделки оставались гаденьким секретиком между хищником и инженю, о которых далее полагалось никогда не заикаться. Вся власть принадлежала мужчине, весь стыд ложился на женщину. Так было всегда и, как всем казалось, всегда и будет.

Да вот только нет. Правила гендерных взаимодействий, незыблемые с зари времен, оказались вдруг поколебленными.

Женщины принялись рассказывать свои истории.

Но и тогда никто не изложил свою историю так, как Кэсси. Кэсси пожаловалась не только на порочную систему, оставлявшую молодым женщинам исключительно трудный выбор, но и на то, что, совершив этот трудный выбор, женщина, блядь, оставалась ни с чем.

Как Кэсси сообщила миру, вот это уже было ого-го как #НеОК.

Вся сага #ЯТоже с этим сообщением вышла на радикально новый уровень, и Кэсси Триндер идеально подгадала по времени.

Ей неоткуда было знать, что свое заявление она сделала как раз в тот момент, когда латтелюбивые борцы за социальную справедливость из Команды Ко подняли свежайшую отчаянную инициативу по ребрендингу на мачту корабля “Мы с вами ланчуем”. И благодаря этому, когда Кэсси выступила против аморального отношения к себе со стороны “Мы с вами ланчуем”, ее слова со злорадным восторгом подхватили “Англия на выход”, а также остатки широкой прессы как очередное свидетельство возмутительной двуличности неолиберальной святейшей элиты Команды Ко.

Уж до чего убедительный у нее случай – у Кэсси. До чего отличная история. В ней было все: секс, власть, деньги и – в самой середке – неистовая, отважная, решительная дамочка, которая не собиралась больше это терпеть.

Когда агент Кэсси объявил, что еще одна пострадавшая от Вайнштейна собирается разговориться, медиа, конечно же, ринулись как ненормальные: этот конкретный кладезь пересох много лет назад, и появление новой жертвы легендарного чудовища из самого эпицентра эпохи #ЯТоже – золотая новость.

– Но только я с этим пришла не как жертва, – заявила Кэсси за круглым столом в “Вольных женщинах”[109]. – А пострадала я исключительно от того, что меня обули.

– Да вас, подруга, как есть обчистили, – сказала Дженет Стрит-Портер. – “Мы с вами ланчуем” отсутенерили вас – и привет с кисточкой.

– Вот, блин, именно, – согласилась Колин Нолан[110]. – Это всё мужики! Правильно я говорю, дамы?

Аудитория зааплодировала, а Кэсси гнула свое:

– Теперь-то мы поголовно говорим – “да все знали”. Теперь-то мы поголовно говорим, что Харви и ему подобные были секретом Полишинеля. Ну, раз все знали, следовательно, знали и Том с Биллом из “Мы с вами ланчуем”. Они знали о Харви Вайнштейне все. Не мне стыдиться! Им! Я сделала то, что считала необходимым для выживания в лютом патриархальном мире мужской вседозволенности, и желаю, чтобы заключенную сделку соблюли! Словесный договор был заключен. Заключен был оральный договор. “Мирамакса” в этом деле нет, но “Мы с вами ланчуем” по-прежнему работают и снимают мой фильм без меня, и вот это не ОК. Дженет? Колин? Я права?

– Чертовски права.

– Жми, подруга!