Кризис самоопределения

Двадцатилетний Годни был у Хейли личным помощником. Ему не очень-то полагалось перечить начальнице, но он был единственным чернокожим за этим столом, а к тому же настоящим грайм-художником[42], – получалось у него гениально и довольно жутенько. У Годни имелся свой канал на Ютубе и звуковая дорожка на Ай-Тюнз. Подобное жизненное досье – мощный культурный капитал, если сидеть в кабинете, забитом белой публикой из среднего класса в постоянных корчах от выпавших на их долю привилегий. Даже Хэмишу, который при случае с восторгом разыгрывал карту сердитого-обиженного-скотта со всеми положенными “бунтарскими” коннотациями, приходилось склонять голову перед дворовой крутизной Годни Рифмаса. Правда, стоит отметить, что сам Годни свою крутизну “дворовой” не назвал бы. На языке грайма Годни канал за полноценного районного пацика.

– Вряд ли наша база потянет выстричь Англию из Королевства, Хейлз. А ну как Вест-Кантри следом? Чтоб на “Гластонбери”[43] сыграть, паспорт понадобится. Кажись, нам надо прибрать это к рукам. Вякнуть, типа нам отлично зашло, что они у нас подрезали торговую марку для своей кампании, и мы типа надеемся, что референдум у них будет хоть вполовину такой же классный, как наше потрясное шоу.

Хейли к Годни относилась хорошо и считала его суперкрутым, а вот то, что ее лич-пом перечит ей на виду у всей команды, ей не понравилось. Она понимала, что обязана за себя постоять.

– Я просто говорю, – отозвалась она, – что мы в первую очередь инклюзивный сериал. Объединитель нации, торговая марка, заново стянувшая всю Британию к телевизору. Этот народ столько не сплетничал об одной и той же компашке чарующих посредственностей со времен последней королевской свадьбы. Во многих смыслах мы и есть Британия. Вся Британия. В том числе и та ее часть, которая желает растащить Британию на части. Дейв, подготовь заявление: “Остров любви” выше мелочной политики и всякой херни, потому что мы служим высшему идеалу. Так, а теперь давайте-ка, пожалуйста, все же попытаемся нарыть восемь огненных телок, которые смотрятся достаточно по-разному, чтобы можно было различить их на телеэкране.

Но не судьба.

Потому что в тот самый миг Дейзи опять посмотрела на экран своего телефона и тихонько пискнула от ужаса.

– О боже мой, Хейли, – выдохнула она. – О гос-по-ди. Бля. Нет, правда. Бля!

Хейли в бешенстве вытаращилась на младшую участницу команды.

– Ну что еще?

– Джемайма-Вечная-Драма говорит, что когда Кёрт поцеловал ее у костра, тот поцелуй был не по согласию.

Повисла ошеломленная тишина.

Малютка-восемнадцатилетка Дейзи сроду не притягивала к себе столько внимания разом. На нее смотрели все.

– Извините, – нервно проговорила она, до ужаса боясь судьбы гонца, злую весть приносящего, – но глядите сами.

Она вскинула телефон – громадный, почти как планшет, – чтобы все смогли прочитать уничтожающий пост.

“#бомбит!!!! Похоже, Джемайме все же было про что гнать драму! Презираемая всеми изгнанница с виллы включает на полную катушку #ЯТоже против здоровенной загорелой задницы «Острова любви»”.

Никто нисколько не усомнился в серьезности подобных обвинений. Все понимали, на какой планете живут.

– Говорит, что когда Кёрт ее поцеловал, ей стало некомфортно, – продолжила Дейзи тихо, как бы оправдываясь, – а потому она недостаточно внятно обозначила свою добрую волю, и, значит… получилось не по согласию.

– “Некомфортно”! – взревела Хейли. – Опять это долбаное слово. С каких пор стало темой, что человеку по праву полагается “комфорт”?

Тут уже телефоны у всех присутствовавших наверстали упущенное и принялись пищать, жужжать и тарахтеть на столе – новостные ленты запели свою переворотную песнь.

Телефон Годни переорал всех, завопив сэмплированную басовую партию из ретроклассики 90-х “Гангстерский рай”[44].

Уже через несколько секунд зазвонили все телефоны в комнате, репортеры просили прокомментировать.

А следом на них накатил тайфун разъяренных твитов.

И все это – в пределах минуты после первого “пинь” у Дейзи.

Хейли и команда “Острова любви” понимали, что у них неприятности, по сравнению с которыми референдум по вопросу английской независимости – завиральная и невежественная заварушка из-за внутренних дел какой-нибудь незначительной мелкой страны на краю Европы.

“Остров любви” рисковал войти в историю не с той ноги.

Все это запросто могло стать токсичным. Все серьезно.

Херня сделалась нешуточной.

15. Местоимение имеет место

Запоздало навестив полицейский морг и обнаружив, что ему приходится иметь дело с убийством трансгендерной женщины, Мэтлок отправился опрашивать Роба, друга и соседа жертвы – или “мертвой пережившей”. Со времени убийства прошло уже почти двое суток, и Мэтлок очень стремился добиться в расследовании хоть каких-то результатов.