Кризис Основания (Край Основания)

Если только она сама не была уже в тисках…

Нет! Этот путь ведет к паранойе!

И все-таки…

Голова шла кругом, он не мог вырваться из ненужного повторения мыслей, когда вошли охранники.

– Пойдемте с нами, советник, – сказал старший из двух с равнодушной серьезностью. Он имел значки отличия лейтенанта. У него был небольшой шрам на правой щеке. Выглядел он усталым, как будто работал очень долго, а сделал очень мало – таким и должен быть солдат, когда народ уже больше ста лет живет в мире.

Тревиз не шевельнулся.

– Ваше имя, лейтенант?

– Лейтенант Ивандор Сапилер, сэр.

– Вы понимаете, что нарушаете закон, лейтенант Сапилер? Вы не можете арестовывать советника.

– У нас прямой приказ, сэр.

– Неважно. Вам не могут приказать арестовать советника. Вы должны понимать, что в результате попадете под трибунал.

– Но вы не арестованы, советник.

– Выходит, я не пойду с вами, так?

– Нам приказано провести вас до вашего дома.

– Я знаю дорогу.

– И защищать вас по дороге.

– От чего? Или от кого?

– От толпы, которая может собраться.

– Среди ночи?

– Поэтому мы и ждали до полуночи, сэр. А теперь, сэр, ради вашей защиты мы просим вас идти с нами. Могу сказать – не для угрозы, а для информации – что нам приказано использовать силу, если понадобится.

Тревиз знал о нейтронных хлыстах, которыми они были вооружены. Он встал – как надеялся – с достоинством.

– Ну что ж, пошли к моему дому. А вдруг я обнаружу, что вы ведете меня в тюрьму?

– Нам не приказывали лгать вам, сэр, – с гордостью сказал лейтенант. Тревиз начал понимать, что перед ни профессионал, который потребует прямого приказа прежде чем солжет, и даже в этом случае выражение его лица и тон голоса выдадут его.

– Прошу простить меня, лейтенант, – сказал Тревиз. – Я не хотел сказать, что сомневаюсь в вашем слове.

Снаружи их ожидал наземный кар. Улица была пуста, не было признака хотя бы одного человека, не то что толпы – но лейтенант был искренен. Он не говорил, что снаружи толпа, он упомянул о толпе, которая может собраться.

Только «может».

Лейтенант позаботился, чтобы Тревиз был между ним и каром, так что Тревиз не мог отступить или убежать. Лейтенант вошел в машину вслед за Тревизом и сел рядом на заднем сидении.

Кар двинулся.

Тревиз сказал:

– Как только я окажусь дома, я, вероятно, смогу заниматься своими делами, смогу тут же уйти, если захочу?

– У нас нет приказа мешать вам, советник, но нам предписано защищать вас.

– Что это значит в данном случае?

– Мне приказано сказать вам, сэр, что, прибыв домой, вы не сможете уйти.

Улицы не безопасны для вас, а я отвечаю за вашу безопасность.

– Вы хотите сказать, что я под домашним арестом?

– Я не юрист, советник. Я не знаю, что это означает.

Он смотрел перед собой, но его локоть касался бока Тревиза. Тревиз не мог шелохнуться, чтобы лейтенант не почувствовал этого.

Кар остановился у домика Тревиза в предместье Фликснер. В настоящее время у Тревиза не было сожительницы – Фловела устала от беспорядочной жизни, к какой принуждало Тревиза членство в Совете, – так что он надеялся, что его никто не ждет.

– Теперь я могу идти? – спросил он.

– Я выйду первым, советник. Мы проводим вас в дом.

– Для моей безопасности?

– Да, сэр.

За входной дверью оказалось еще двое охранников. Ночь была светлая, но в окнах были матовые стекла, и снаружи ничего нельзя было разглядеть.

Тревиз возмутился было вторжением, но затем махнул рукой. Если Совет не мог защитить его в зале Совета, значит, его дом тем более не мог служить крепостью.

– Сколько же вас тут у меня? Целый полк?

– Нет, советник, – сказал твердый и ровный голос. – Кроме тех, кого вы видите, есть еще только одна особа. И я жду вас уже достаточно долго. В дверях гостиной стояла Харла Брэнно, мэр Терминуса. – Вы не думаете, что нам пора поговорить?

– Все это пустой треп…

Но Брэнно произнесла низким властным голосом:

– Спокойно, советник. А вы, четверо, можете идти. Идите! Здесь все будет в порядке.

Четверо охранников откозыряли и повернулись на каблуках. Тревиз и Брэнно остались одни.

Мэр

Брэнно ожидала с час, устало размышляя. Технически выражаясь, она преступно вломилась сюда. Более того, она неконституционно попрала права советника.

По букве закона двухсотлетней давности – со времен Индбура III и Мула – она была виновата.

Именно в этот день, в эти двадцать четыре часа она не должна была совершать ошибок.

Первые два столетия были золотым веком Основания, героической эрой по крайней мере в ретроспективе, если не по мнению тех несчастных, которые жили в небезопасное время. Силвер Хардин и Хобер Мэллоу были великими героями, почти обожествленными до такой степени, что они соперничали с самим несравненным Хари Селдоном. Эти три человека составляли треножник, на котором покоилась вся легенда (и даже история) Основания.

В те времена Основание было ничтожным мирком с хилой властью над четырьмя королевствами и с туманным представлением о протяженности, над которой План Селдона простер защищающую руку, оберегая от остатков мощной Галактической Империи.