Кризис

От Цели до Халии было шесть часов полетного времени. Население Халии составляло полмиллиарда хорьков, бывших союзников Синдиката, теперь же преданных друзей Альянса. (Впрочем, у Дуэйна было свое особое мнение по поводу халиан, несколько расходящееся с мнением высшего командного состава). На Халии находилось десять заводов-автоматов по производству смертоносного малогабаритного оружия. Богатейшие природные ресурсы и многочисленные рабочие руки Халии делали ее не менее ценным объектом, чем малонаселенная Цель…

Космическая битва подчас напоминает игру в кости. Победа в ней приходит к тому, кто сумеет выбросить больше очков. По данным разведки, флот Синдиката был не малочисленной сил Альянса. (Информация, стоившая преждевременно поседевшему генералу множества бессонных ночей). Разделить Флот и надежно защитить обе планеты было попросту невозможно. Из-за малого расстояния между Халией и Целью нельзя и определить, куда направлено острие атаки противника. Слишком, слишком близко — но и слишком далеко, чтобы корабли успели быстро передислоцироваться. Шесть часов полетного времени! Редкая космическая битва длится больше двух часов.

У адмирала оставалось чуть менее полусуток, чтобы принять решение. И почти никакой информации, чтобы сделать это правильно. Оставалось угадывать. Угадаешь верно — будет битва и победа. Ошибешься — и к тому времени, как подоспеют твои корабли, от планеты останутся лишь тлеющие угольки.

Вглядываясь в бездонную глубину экрана, Дуэйн молил небеса о чуде. Мучительно хотелось верить, что Бог видит его, что он сжалится и прямо на экране, как на стене Вавилонской во время Валтасарова пира, напишет необходимые магические слова. Адмиралу даже почудилось, будто он видит эти слова, но они ему не помогли. Мелькнуло что-то вроде: «Мене, о люди, защищайте планету Цель, а может, и Халию!»[4] Оба варианта казались правильными и одновременно гибельно неверными. Дуэйн горел желанием действовать и никак не мог решиться сделать первый шаг…

Три часа спустя, когда адмирал по-прежнему взирал на экран, ответ был получен. Но даровал его отнюдь не ангел Божий…

Дженни Вуртс. БЕЗ ПОЩАДЫ

Мощный лазерный луч пробил защитное поле «Килдэйра». Двигатели быстрой ориентации мгновенно смело взрывом. Раскаленные газы резко отбросили корабль в сторону, а поврежденная система стабилизации не смогла смягчить рывок.

Капитана третьего ранга Дженсена швырнуло боком на пульт связи. Морщась от пронизывающей боли в сломанных ребрах и визгливых проклятий рулевого, командир «Килдэйра» поборол приступ головокружения и постарался принять позу, которая больше соответствовала бы его званию и должности.

— Повреждения? — просипел Дженсен, осознавая, что нормально дышать сможет теперь не скоро.

Молодой лейтенант, надежно пристегнутый к креслу по ту сторону горы беспорядочно разбросанной электронной аппаратуры, несколько оправился от потрясения и доложил:

— Кормовые двигатели ориентации по левой стороне полностью разрушены. Сенсор экрана заднего вида выжжен начисто. Корпус вроде бы цел, но наверняка это будет ясно только после доклада бортинженера.

Так вот почему кружится голова. Дело не в боли, а в невесомости. «Килдэйр» после взрыва стал кувыркаться, четвертая часть системы ориентации испарилась, и судно попросту не может войти в режим полноценной искусственной гравитации. Почти потерявший собственную ориентировку в пространстве, Дженсен оттолкнулся от какого-то выступа на палубе и сумел-таки попасть в командирское кресло.

— Выяснить, насколько стабильно состояние корпуса, — выдавил Дженсен. Бросив строгий взгляд на другой пост V-образного капитанского мостика, где вахтенный пилот все еще продолжал браниться, он добавил: — Надо скорее… взять эту калошу… под контроль.

Рулевой, сынок какого-то адмирала, был далеко не столь блестящ, как многочисленные нашивки на рукавах его комбинезона. Если бы квалификацию давали за умение работать языком — другое дело. Руки же у него были медленны и неуклюжи. А сейчас вдобавок они еще и дрожали.

Как только пальцы пилота коснулись пульта управления, корабль начал резкое вращение. Это было настолько же мучительно для израненного тела Дженсена, насколько ненужно для стабилизации корабля. Предыдущий пилот с виду был отъявленным сукиным сыном, однако то был летун милостью Божьей. А этот… «Килдэйр» извернулся, завалился на один борт, задрожал — и наконец принял некое подобие стабильного положения.

К этому моменту молодой лейтенант настолько пришел в себя, что смог задать риторический вопрос:

— Черт подери, капитан, а кто это мог здесь в нас пальнуть?