Кризис

В начале 1900-х годов голландские колониальные чиновники стали предпринимать попытки преобразовать прежнюю, сугубо эксплуататорскую политику в такую, которую они обозначали как «этическую политику». По сути, они наконец соблаговолили сделать хоть что-то хорошее для индонезийцев. К примеру, голландцы открывали школы, строили железные дороги и прокладывали ирригационные каналы на Яве, создавали муниципальные советы в главных городах и старались снизить перенаселенность острова, поощряя эмиграцию на менее заселенные острова (вопреки мнению жителей этих островов). Но эти усилия в рамках голландской «этической политики» принесли не слишком значительные результаты – отчасти потому, что сами Нидерланды были слишком маленькими, чтобы вкладывать серьезные средства в Индонезию; а отчасти потому, что все усилия голландцев, равно как и последующие меры независимой Индонезии, по улучшению жизни аборигенов сводились на нет быстрым ростом населения, который оборачивался существованием впроголодь. Сегодня в Индонезии принято считать, что негативные последствия голландского колониализма существенно перевешивают все положительные эффекты.

Приблизительно к 1910 году все больше жителей Голландской Ост-Индии выказывали начатки «национального самосознания». Иными словами, эти люди стали ощущать себя не просто подданными подвластного голландцам султаната в той или иной части Явы и Суматры, но принадлежащими к более крупной общности под названием «Индонезия». Люди с этими начатками широкой идентичности образовывали множество различных, часто пересекавшихся групп: скажем, яванскую группу, что мнила себя превосходящей прочие в культурном отношении, или исламское движение, мечтавшее об исламской идентичность Индонезии, или профсоюзы, или коммунисты, или индонезийские студенты, уехавшие учиться в Нидерланды, и так далее. Отсюда вытекает, что индонезийское движение за независимость было раздробленным по идеологическим, географическим и религиозным признакам; все перечисленные проблемы продолжали донимать Индонезию и после обретения независимости.

В результате наблюдались не только забастовки, заговоры и агитация против голландцев, но и конфликты между индонезийскими группами, что еще больше запутывало ситуацию. Тем не менее, борьба против голландцев привела к тому, что в 1920-х годах Нидерланды перешли к репрессиям: многие агитаторы и лидеры очутились в местах заключения, вполне сопоставимых с концентрационными лагерями, в отдаленном и болезнетворном районе голландской Новой Гвинеи.

Важным вкладом в формирование индонезийского единства стала эволюция и трансформация малайского языка, местного языка, обладавшего долгой историей употребления. На его основе сложился бахаса, общий язык всех современных индонезийцев. Даже важнейший среди сотни местных языков Индонезии, яванский язык Центральной Явы, считают родным менее трети населения Индонезии. Если бы этот важнейший местный язык сделался общенациональным, это символизировало бы господство Явы над Индонезией – и усугубило бы проблему, и без того острую для нынешней Индонезии, а именно, страх перед яванским господством со стороны обитателей других островов. Кроме того, яванский язык имеет собственно лингвистический недостаток: он, так сказать, чувствителен к социальной иерархии, в нем используются разные слова в зависимости от того, общаешься ли ты с людьми более высокого или более низкого статуса. Сегодня я разделяю с индонезийцами их восхищение великолепным языком бахаса как общенациональным языком Индонезии. Его очень просто изучить. Всего через 18 лет после того, как Индонезия присоединила к себе голландскую Новую Гвинею и ввела там в употребление бахаса, на этом языке, чему я сам был свидетелем, говорили даже необразованные новогвинейцы в отдаленных деревнях. Грамматика бахаса простая, но гибкая, к корням слов добавляются префиксы и суффиксы, так создаются новые слова с понятными и предсказуемыми значениями. Например, прилагательное «чистый» на бахаса будет bersih, глагол «чистить» – membersihkan, существительное «чистота» – kebersihan, а существительное «чистка» – pembersihan.

* * *

Когда Япония объявила войну США в декабре 1941 года и начала экспансию на тихоокеанские острова и Юго-Восточную Азию, она быстро завоевала Голландскую Ост-Индию. Нефтяные месторождения голландского Борнео, наряду с малайским каучуком и оловом, являлись основным поводом для агрессии – возможно, ключевым, поскольку Японии отчаянно не хватало нефти, страна зависела от американского экспорта, а последний прекратился по решению президента США Рузвельта, который так наказал Японию за войну против Китая и за оккупацию французского Индокитая. Нефтяные месторождения Борнео оказались ближайшим источником сырой нефти для японцев.