Крюк. Лабиринт

Перед ними был парк, где пели птицы. И со всех сторон виднелся ровно подстриженный кустарник. Садовый парк с живой изгородью, — вот это что — подумала Сара. Действительно, заросли кустов шли точно по прямым линиям, оставляя аккуратные проходы между ними, поворачивали строго под прямыми углами. А лужайка такая ровная и вылизанная, что это место походило на огромный зеленый ящик, крышкой которого было синее небо.

Но чтобы какому-то месту называться настоящим английским садовым парком, ему мало быть похожим на ящик: в нем обязательно должны быть еще и статуи.

В данном случае, по всем формальным признакам, они оказались в настоящем садовом парке: на равных расстояниях и в строгом порядке там возвышались каменные изваяния. На одних были какие-то причудливые надписи и орнаменты, на других диковинные лица. Наверно, это те самые фигли-мигли, — подумала Сара, заранее настраивая себя на неприятные встречи.

Они с Хряксоном вылезли через люк и спустились на землю. Оказалось, что их люк — это верхняя часть здоровенной вазы, расписанной узорами. А ваза стоит на мраморном столе. Как странно здесь все устроено, — подумала Сара, — совсем не по-людски. Это напоминает какой-то иностранный язык, если б в нем все слова были те же, что и в нашем, но означали бы что-то совсем другое».

Сара с удивлением посмотрела на вазу, потом на траву. И сделала по ней несколько осторожных шагов. Вполне могло оказаться, что она прошлась сейчас по чьей-то макушке.

Хряксон театральным жестом раскинул руки.

— Наконец-то мы пришли. Дальше ты пойдешь сама.

— Что?

— Хряксон ходит только досюда.

— Вы...

— Говорили ж, я не обещал тебе ничего, — он равнодушно пожал плечами.

— Но Вы...

— А ты еще сказала, что обойдешься безо всякой помощи.

— А ты — ничтожный обманщик! — Сара взорвалась. — Ты мерзкий НИЧТОЖНЫЙ обманщик!

— Я не обманщик. Я сказал, доведу тебя вперед докуда смогу. Вот это — то самое место.

— Ты лжешь. Ты трус и лгунишка и... и...

Он сердито засопел.

— Не надо меня стыдить. У меня нет гордости.

— Дохляк!

— Не смей так! — Хряксон сжал кулаки.

— Гадкий — дрянной — лживый — крохотный — врушка — дохляк!

— Я сказал, не смей так говорить!

Она наклонилась к нему и прошептала в лицо: Дохляк.

— Уххх! — Тело Хряксона напряглось, он стиснул зубы. А потом стал подпрыгивать вверх и топтать землю ногами. Потом он повалился и покатился по траве, суча кулаками по воздуху и взбрыкивая толстенькими ножками. При этом он то ли выл, то ли рычал, но слова, хоть и с трудом, но можно было иногда разобрать:

— Кто захотел идти дальше? Ты! Я говорил, давай выведу тебя отсюда, но нет, нет, ведь мы такие умные. Мы знаем лучше, что надо делать. Я что, не так говорю? Ухххх... Пожалуйста, дальше топай сама. Как говорится: скатертью дорожка.

Он закрыл глаза и снова стал кататься по траве.

Сара раскрыла рот от удивления, глядя на эту сцену. Она в жизни не видела никого таким разъяренным, даже Тоби. Но мало-помалу Хряксон все-таки затих. Какое-то время он лежал с закрытыми глазами, лишь тело его изредка вздрагивало. Сара подумала: может, ему надо помочь? Она чувствовала себя виноватой, ведь все началось буквально из -за одного слова, которое сорвалось у нее, слова, которое, оказывается, может ударить больнее палки и камня.

Хряксон открыл глаза. Отряхнулся. Он даже не глянул в ее сторону, показывая, что у него хватит достоинства уйти с высоко поднятой головой.

— В другой раз Хряксон не придет тебе на выручку, — сухо сообщил он девушке.

— Ах, так! Ну мы еще посмотрим, — пробормотала Сара себе под нос. И прежде, чем Хряксон скрылся, она стремглав подскочила к нему и сорвала с его пояса цепь со всякими значками и брошками. Цепь сидела на поясе довольно крепко, так что Саре пришлось дернуть ее как следует, и человечек от этого едва не повалился.

— Ты что?! — крикнул он, протестуя.

— На, достань-ка! — Сара подняла и держала драгоценности человечка так высоко, что он не смог до них дотянуться.

Тот начал прыгать вокруг звякающей цепи, пытаясь схватить ее. Но ему это не удавалось.

— Отдай, мое! — закричал он.

— Нетушки. Ты получишь их назад, когда я буду в центре Лабиринта.

— Ты же слышала, что сказал Джареф, — захныкал Хряк-сон. — До центра я не могу идти. Нет, нет! — его всхлипывания перешли в пронзительное рыдание. — Висеть ВНИЗ ГОЛОВОЙ в Болоте Вечной Вони, — произнес он сквозь рыдания. Закрыл глаза и задрожал.

— Но замок ведь — вот он, — произнесла Сара назидательным тоном, каким родители обычно разговаривают со своими чадами, когда поостынут после вспышки. — Посмотри: шпили, башни с бойницами сверкают на солнце, — она указала туда, где над кустами виднелся замок. — Ну, каким путем мы должны идти?

— Я не знаю.