Крюк. Лабиринт

По мере того, как Тинк перелетала от одной ветки к другой, Дерево Никогда оживало. Ветви закачались, зазвенели колокольчики, раздался свист, загудели колокола и открылись дверцы. Отовсюду стали появляться быстрые и проворные, как коты, мальчишки. У первого были длинные светлые волосы, жилетка и цилиндр. В руках он держал рог. Мальчишка тут же задудел в него, и раздался глубокий, низкий звук, от которого, казалось, все взлетит на воздух. Среди этой какофонии стали появляться остальные Мальчики, с всклокоченными волосами, одетые в наряды, какие только можно себе представить, всех цветов и форм. Дерево пришло в движение. Они слезали по веткам, бойко жестикулируя и крича: «Пэн! Пэн!» Они спускались вниз с помощью веревок и стеблей вьющихся растений, по желобам, сделанным из полых бревен и коры, с помощью сетей, которые опускались на лебедках, в люльках и по наклонным доскам.

Питер приподнялся на локтях, покоренный их энергией. Теперь ожила и земля вокруг. Потерянные Мальчики стали вылезать также из подземных туннелей и пещер, приподнимая большие пласты дерна, пни и корни деревьев, подобно сорнякам в летнюю жару. Десять, пятнадцать, двадцать человек наконец материализовались из ниоткуда и ото всюду. Они были всех форм, размеров и расцветок, с блестящими глазами, горящие желанием увидеть Питера. Они махали руками и выкрикивали его имя.

Через минуту все они собрались вокруг него. Питер, пошатываясь, встал на колени. Они отступили немного назад, глядя на него, а затем сразу все заговорили.

— Это он? Дай я посмотрю. Это действительно Пэн? — сказал один.

— Слишком старый и толстый. Он совсем взрослый! Это — не Пэн! — заявили остальные.

— Я — Питер Бэннинг, — убеждал он.

Они в ответ стали выкрикивать свои имена, да так громко, что это звучало как вызов. Эйс — светловолосый ребенок с охотничьим рогом. Доунт Аск — у которого был галстук, рубашка с круглым воротником и бело-голубой клетчатый пиджак в стиле пятидесятых годов. Лэтчбой — круглощекий маленький паренек с рыжими вьющимися волосами и обезоруживающей улыбкой. Ноу Нэп — чернокожий, одетый в полосатый рабочий комбинезон и в кепку разносчика газет. Покетс, темный приятной наружности паренек с огромными карими глазами, в клетчатой мягкой кепке и красном комбинезоне со множеством карманов. Ту Смолл — с неуверенной улыбкой и вьющимися коричневыми волосами, такого же цвета, как у Джека.

— Как Джек, — подумал Питер с отчаянием.

И, наконец, Тад Батт, который приземлился в бочке и, вылезая из нее, так отдувался, что любому другому становилось тяжело дышать. Это был чересчур пухлый ребенок с барабаном, его и без того круглые щеки надувались. В руках он сжимал нечто, что на первый взгляд напоминало пособие по медицине с изображением человеческой фигуры, утыканной стрелками, которые указывали различные части тела.

Были, конечно, и другие. Их было много, и Питер не мог запомнить все имена, не мог даже расслышать их в этом гаме. Он переводил взгляд с одного лица на другое, от одной группы к другой. Дети! Все — мальчики. Потерянные Мальчики.

Вдруг он заметил, что все они вооружены: ножами, томагавками, рогатками и луками всех форм и размеров. И погремушками! Погремушками для младенцев! У каждого Потерянного Мальчика была хотя бы одна, гордо выставленная напоказ, погремушка. У одних она висела на шее, у других — на поясе или еще где-нибудь. Питер не мог поверить в это.

— Расскажи нам сказку! Расскажи нам сказку! — кричали теперь некоторые из них. Естественно, в основном те, что были поменьше.

Но остальные стали спрашивать:

— А что скажет Руфио? Как к этому отнесется Руфио?

Появилась Тинк, она порхала между ними, говоря:

— Слушайте меня! Это — он! Это на самом деле тот самый Пэн!

Вдруг раздался пронзительный крик, подобный крику петуха на заре, устрашающий и горделивый. Все Потерянные Мальчики повернулись как один и закричали: «Руфио!»

Тинк стремительно подлетела к Питеру.

— Руфио здесь. Он теперь командир, и его будет трудно убедить. Ты же не знаешь Руфио! — Она задумчиво поджала губы.

Где-то наверху в кроне Дерева Никогда послышалось движение. Что-то напоминающее лодку с парусом, разрисованным картинками, съехало по деревянному желобу, приставленному к стволу. На мачте сидел мальчик. В одной руке он держал изящный золотой меч, принадлежавший некогда Питеру Пэну. Кода лодка достигла колена желоба, мальчик выпрыгнул, нырнув в воздух с распростертыми руками. Он полетел, сжатый, как пружина, и в последний момент схватил висевшую лозу, оттолкнулся и спрыгнул в самую гущу толпы. Потерянные Мальчики победно подняли руки и мечи.

— Руфио! Руфио! — приветствовали они его.

Он был больше остальных, с кожей кофейного цвета, с широкой располагающей к себе улыбкой. Его черные волосы были причесаны «под панка» и выкрашены в красные полосы. На нем были штаны и рубаха, отделанные красными и черными полосками оленьей кожи, и красные ботинки. На запястьях он носил кожаные браслеты, а за поя с был заткнут огромный нож.