Кристмас

В этот день Пелагея Герасимовна проснулась еще затемно. Неясное предчувствие переполняло ее. Интуиция, присущая всем пожилым людям, заставила ее пойти в баню. Вернувшись, старушка переоделась во все чистое, помолилась, проверила, висит ли на груди крестик, достала из чистой тряпочки бумажную иконку с Божьей Матерью и пришпилила ее к груди.

В доме еще спали. Она хотела подняться на второй этаж и посмотреть на девочку. Но только Пелагея Герасимовна подошла к лестнице, темнота обхватила ее, закружила и поволокла. Она услышала, как стукнула крышка подвала, и вместе с темнотой полетела вниз. Захрустели хрупкие шейные позвонки, голова неестественно вывернулась, и вновь наступила тишина. Был слышен лишь какой-то непонятный шорох.

* * *

У нас случилась беда. Старушка, ставшая, по сути, новым членом нашей семьи и к которой мы все так привыкли, упала в подвал и сломала себе шею. Самое странное во всем этом было то, что она, словно предчувствуя это, ни свет ни заря помылась в бане и надела чистую, заранее припасенную одежду. Кроме того, оставалось загадкой: зачем она полезла в подвал? Кладбища поблизости здесь не было, и мы, заказав гроб и ритуальные принадлежности, повезли хоронить ее за Алексеевку. Трясясь рядом с гробом в «уазике»-«буханке», я вспомнил ее слова насчет похорон и дома, выбрасывающего лишних жителей. Теперь, когда ее слова приобрели особый смысл, на мои глаза навернулись слезы. ОНА ЗНАЛА, ЧТО ЕЕ ЖДЕТ ЗДЕСЬ СКОРАЯ СМЕРТЬ, НО ПОЕХАЛА ВМЕСТЕ СО МНОЙ.

Впоследствии я обнаружил в подвале старое, практически рассыпающееся в руках письмо барина, которое косвенно подтверждало историю, которую поведала мне покойная старушка, но… Об этом я пока ничего говорить не буду.

Я порывался сообщить о своих догадках Лене, но каждый раз меня в последний момент что-то останавливало. Возможно, я подсознательно боялся того, что моя жена немедленно уедет из этого дома, а я… Хотел ли я этого? Не знаю.

Вернувшись с похорон, мы с Леной и бывшим участковым помянули покойную. Информацию про Аникеева я жене пока не сообщил, и она искренне считала его действующим сотрудником милиции.

Вскоре после этого наша спокойная и размеренная жизнь понеслась под откос.

Деревня Чертовка, Воронежская область, «Алексеевский хутор», бывший участковый инспектор милиции, майор в отставке Аникеев Андрей Андреевич,

26 декабря 2008 г.

В небе, подернутом полупрозрачной пеленой, шла ожесточенная схватка между сворой голодных грязно-серых облаков и луной. Облака с остервенением пытались разорвать вечную странницу на части, и она, сопротивляясь, судорожно вспыхивала и гасла. Наконец луне удалось вырваться, она стряхнула с себя остатки цепляющегося мрака и засияла во всем величии своей гордой холодной красотой.

Я наблюдаю за этой грандиозной ночной схваткой и перевожу взгляд на громаду двухэтажного дома. Сизый полупрозрачный дым поднимается ввысь, к далеким мерцающим звездам, словно приколотым к бархатному небосводу. Все говорит о том, что дело идет к морозу.

Где-то слышится далекий вой.

На втором этаже дома, в мансарде, одиноким желтым пятном светилось окно, неряшливо занавешенное шторой. Оттуда доносится стон. От этого никуда не уйти. Этот заколдованный дом порой словно специально делает нас такими, какими мы были раньше. И тогда те, в кого мы превратились, начинают вспоминать о своих семьях, о прежней жизни. И у меня есть крохотное укромное место, где хранится кое-что сокровенное, но я запер это место на замок, а ключ выбросил. Сейчас осталась игра, только игра, и ничего более.

Это место играет людьми и ставит свои спектакли. Скоро сюда снова приедут, и дом, как всегда, отправит ко мне свою посланницу, являющуюся частью его самого. Когда в доме поселятся гости, дом превратит меня в простодушного сельского мужичка. Скоро это начнется.

А сейчас я лежу в темной комнате и не могу уснуть, потому что знаю – сейчас придет ОНА. Вот уже слышны маленькие шажки, по комнате прошелся легкий ветерок, нежный, как прикосновение материнских губ. В комнату входит девочка в белом платьице, садится на кровать и скрещивает ручки на груди. Даже в полумраке видно, как печален взгляд ее широко открытых глаз. Кто же ты, таинственная гостья, которую я вижу уже давно? Плод моего больного воображения? Или ты действительно здесь живешь и тебе просто скучно и страшно?