Криптум

Я потянулся за нательной броней, но Чакас отрицательно покачал головой.

Экипаж наконец рискнул включить двигатель, и мы снова двинулись вперед. Я ничего не видел, кроме мелких флуоресцентных вспышек за фальшбортом. Вода казалась спокойной.

Чакас и флорианец бормотали человеческие молитвы. Флорианец заканчивал их коротким мелодичным звуком, похожим на птичий щебет. Если бы я оставался верен своему воспитанию, то сейчас размышлял бы над предписаниями Мантии, безмолвно повторяя двенадцать заповедей Творения и Изменения и позволяя в унисон с их ритмами мышцам напрягаться и расслабляться, пока не начал бы раскачиваться, как молодое деревце…

Вместо этого я оказался там, где оказался: в компании всякого отребья и с перспективой в самое ближайшее время быть разорванным в клочья зубастыми безмозглыми тварями.

А может, мне повезет и я стану бродить по пустынному берегу священного острова посреди древнего астероидного кратера, заполненного водой настолько чистой и прозрачной, что, испарившись, она не оставляла следов.

Вызов, тайна, опасность и красота. Ради этого стоило рискнуть, даже несмотря на временами накатывающее на меня чувство стыда.

Да, я был манипуляром.

Но при этом в душе куда больше походил на Чакаса, чем на своего отца. Я по-прежнему считал любое проявление эмоций унизительным, но еще не разучился улыбаться. И в то же время в мечтах я видел себя таким же высоким, широкоплечим и сильным, как отец – с его вытянутым бледным лицом, копной волос и выбеленным пушком сзади на шее. Способного пальцами сломать твердую оболочку шроп-арбуза, чтобы добраться до мякоти.

Это противоречие не давало мне покоя: я не верил ничему из того, что касалось моей семьи и моего народа, мечтая мутировать во вторую форму – и в то же время сохранить юношескую независимость. Конечно, это было невозможно.

На корму пришел явно обнадеженный проводник:

– Мерс принимает нас за одного из своих. До кольцевого острова меньше вспышки.

Здешние аборигены измеряли время, поджигая связанные в узлы вощеные фитили, загоравшиеся от наступающего пламени. Даже сейчас, несмотря на опасность, двое членов экипажа зажигали фонари примитивными палочками.

В тумане о борт ударилось что-то крупное. Палубу качнуло, и я с трудом удержал равновесие. Чакас вскочил, улыбаясь до ушей.

– Наш берег, – сказал он.

Экипаж выбросил трап на черный песок. Флорианец спустился первым и принялся отплясывать, щелкая пальцами.

– Ш-ш-ш! – остерег его Чакас.

Я снова попытался надеть нательную броню, но экипаж воспротивился. Я обратился к Чакасу; тот лишь пожал плечами:

– Они боятся, что эта штука может разозлить мерса даже отсюда.

Выбора у меня не было, так что теперь я оказался полностью уязвимым. Мы спустились на берег в тумане. Экипаж остался на судне, как и моя броня. Едва мы оказались на берегу, судно развернулось и двинуло в обратную сторону, оставив нас в мелкой мороси с тремя небольшими пакетами провизии – человеческой, вполне съедобной, если, конечно, зажимать ноздри, чтобы не ощущать зловония.

– Они вернутся через три дня, – сказал Чакас. – Времени, чтобы обследовать остров, достаточно.

Когда судно удалилось настолько, что мы перестали слышать его пыхтящую песню, флорианец сделал еще несколько па. Он явно был счастлив, снова почувствовав под ногами кольцевой остров Воды Великана.

– Остров скрывает все! – Он издал щебечущий раскатистый смешок и показал на Чакаса. – Парень ничего не знает. Ищи сокровище и умри, если не идешь туда, куда иду я.

Флорианец вытянул выразительные розовые губы и поднял над головой ладони с соединенными большими и указательными пальцами.

Эти слова вовсе не задели Чакаса.

– Он прав. Я ничего здесь не знаю.

Я тоже испытывал сильное облегчение, спасшись от мерса, и почти не заметил собственного раздражения. Давно понял, что доверять людям нельзя, уж слишком они деградировали. И в то же время на этом острове, на этом берегу ощущалось столько необычного, что моя надежда вспыхнула с новой силой.

Мы прошли чуть дальше вглубь острова и присели на камни, дрожа от холода и сырости.

– Сначала объясни, почему ты на самом деле хотел попасть сюда, – потребовал Чакас. – Расскажи нам о Предтечах и Предвозвестниках.

В темноте я не мог разобрать ничего, кроме слабого мерцания накатывающих на берег волн.

– Предвозвестники были всемогущими. Они оставили свой след во многих небесах. Некоторые говорят, что давным-давно они создали Предтеч.

Даже то имя, которое мы дали себе сами, Предтеча, подразумевало меняющееся место в Мантии, признавая тот факт, что мы – всего лишь этап в служении живому времени. После нас придут другие. И эти другие будут лучше нас.

– А мы? – спросил флорианец. – Хамануш и чамануш?

Я отрицательно покачал головой, не желая придавать вес этой истории… или верить в нее… и продолжил:

– Я здесь для того, чтобы узнать, почему исчезли Предвозвестники. Понять, не оскорбили ли мы их чем-нибудь… и, возможно, найти причину их могущества, их силы и разума.

– Вот как? – сказал Чакас. – Ты здесь, чтобы найти великий дар и угодить отцу?

– Я здесь, чтобы обрести знание.