Криптум

– Такая же, как ты, вовлекла меня в эту историю. Ты здесь, чтобы служить мне или Библиотекарю?

– Ты разочарован своим нынешним положением?

Вопрос застал меня врасплох. Я оглядел командный центр. Люди неловко приспосабливались к своей нательной броне. Райзер стал гораздо выше, чем прежде; он неуверенно передвигался на длинных ногах, внезапно оказавшись вровень с Чакасом.

Дидакт внимательно изучал след системы в фотонном царстве сияния, чтобы найти новые свидетельства случившегося здесь.

– У меня голова кругом, – сказал я анцилле. – Мне не нравится, когда мной манипулируют и удерживают против воли, даже если это делается для компенсации моей глупости.

– Ты себя чувствуешь глупым? – спросил голос.

Подошел Чакас.

– У меня тоже женщина в одежде, – сказал он, иронически скосив рот. – Говорит, будет мне помогать. Она голубая. А где она вообще?

– Женщина существует только в твоей броне и твоей голове… а информацию, видимо, получает от корабля.

– А могу я с ней спать? Жениться на ней? – спросил Чакас.

– Мне будет любопытно посмотреть, как это у тебя получится.

Мой ответ не слишком воодушевил его.

– А какая помощь мне нужна? – спросил он.

К нам подошел Райзер. Теперь он чувствовал себя куда увереннее, мел взглядом по сторонам, словно видел что-то, доступное только ему.

– Не зудит. Все очень ловко, но я не могу видеть мою семью – только эту голубую женщину. Она похожа на чамануша, но она не из моей семьи.

Мне показалось занятным, что анцилла приняла физическую форму того вида, к которому принадлежал Райзер.

Чакас посмотрел на меня:

– Хамануши живут с предками в голове. Чамануши – нет.

– Она будет отвечать на ваши вопросы, – сказал я. – Если придумаете, что спросить.

– Может быть, она чей-то предок, – кивнул Райзер и закрыл глаза.

Дидакт оторвался от своих исследований и подошел к нам.

– У них глупый вид, – сказал он, имея в виду людей. – У тебя… Что случилось?

– Моя анцилла запрограммирована Библиотекарем.

– И моя тоже, – сказал Дидакт. – Мы здесь по просьбе Библиотекаря, для выполнения миссии, начатой тысячу лет назад. И пока все идет не слишком хорошо.

– Я не чувствую, что волен задавать вопросы, которые мне нужно задать, или изучать то, что мне нужно изучить, – сказал я.

– Конечно, ты не волен, если подразумеваешь свободу действовать как эгоистичный манипуляр.

– Хочешь сказать, что я должен просто смириться? – спросил я.

– Именно. – Он вызвал еще несколько дисплеев. – С орбиты я не могу провести необходимую инспекцию. Мы спустимся на поверхность. Все мы.

– Люди всего лишь животные, они к этому не готовы, – сказал я.

– Я когда-то сражался с этими животными, – напомнил Дидакт. – Поверь, они способны тебя удивить. Проинструктируй их. Посадка будет жесткой.

Когда я сообщил людям о предстоящей посадке, на лице Чакаса появилось равнодушие статуи.

– Под нами голая планета, – сказал я. – Мы высаживаемся.

– А что ему нужно от нас? – спросил Чакас.

– Я бы поменял его на мешок фруктов, – хмыкнул Райзер.

Я дивился тому, сколько сочувствия у меня появилось к этим двум деградантам. Может, они животные, но уж точно не дураки.

Атмосфера за бортом гудела, возмущенная нашим вторжением. Корабль сотрясался от новых нагрузок на свои новорожденные элементы. Они еще не интегрировались, не проверили себя при всех условиях, особенно в посадках на планеты.

– Библиотекарь защищает вас, – сказал я. – Но Библиотекарь опекает и его. Здесь случилось что-то крупное, что-то такое, о чем другие Предтечи помалкивают.

Я вернулся к Дидакту. Он с головой погрузился в свои исследования; его нательная броня, соединенная с кораблем, загружала в себя информацию томами. Удивительно, но моя анцилла синхронизировалась с анциллой Дидакта, и я получил замысловатую, многоярусную, снабженную массой примечаний таблицу его контактов.

Кажется, Дидакт хотел, чтобы я побольше узнал о нем.

Десять тысяч лет назад.

Библиотекарь и Дидакт впервые встретились на Чарум-Хаккоре, политическом центре человеческо-сан’шайуумской цивилизации. Финальная битва при Чарум-Хаккоре стала причиной разрыва союза между людьми и сан’шайуумами, уничтожив последние резервы человеческого сопротивления. Это сражение – притча во языцех, великая победа, но с точки зрения Мантийной ортодоксии – в высшей степени постыдное дело.

Эта победа не принесла радости Дидакту.

Обожженный труп серой планеты увеличивался. Наш корабль принял аэродинамическую конфигурацию, вытянул носовую часть, изменил направление тяги, выпустил громадные посадочные опоры и стал излучать флуксорные щиты для предотвращения вспышки.

Мы садились на мертвую планету в мертвой системе. Линия горизонта была чрезвычайно изломанной.

– Там, внизу, Чарум-Хаккор? – прямо спросил я.

Дидакт не ответил, но я чувствовал, что прав.

– Дураки, – пробормотал он и посмотрел на меня с глубокой грустью. Какой контраст между нашими лицами, его и моим, – глубина опыта, печаль, характер… – И они заявляют, что это воины оскверняют Мантию!