Криптономикон

Вообще-то все прекрасно фокусируется. То, что казалось ему стальными бочками, стальные бочки и есть. Туземцы выкапывают их из песка руками, по-собачьи, и катят в джунгли.

Шафто отключается.

Когда он приходит в сознание, на берегу ряд крестов — палок, связанных лианами, опутанных цветами. Рыжий заколачивает их прикладом. Стальных бочек на берегу нет, туземцев почти тоже. Шафто нужен морфий. Он говорит об этом Рыжему.

— Если ты считаешь, что тебе нужен морфий, просто подожди. — Рыжий бросает винтовку туземцу, подходит к Шафто и взваливает его себе на спину. Шафто кричит от боли. Над головой проносятся несколько японских истребителей — «Зеро».

— Меня зовут Енох Роот, — говорит Рыжий. — Можешь звать меня «брат».

Галеон

Как-то утром Рэнди поднимается рано, долго мокнет под горячим душем, потом встает перед зеркалом и зверски сбривает бороду. Он раздумывал, не поручить ли эту работу специалисту — парикмахеру в гостиничном холле, но сейчас его лицо откроется взглядам впервые за десять лет, и Рэнди хочет первым увидеть результат. Сердце бешено стучит, отчасти от первобытного страха перед лезвием, отчасти от предвкушения. Похоже на сцену из какого-нибудь слезливого старого фильма, где пациенту наконец снимают с лица бинты и протягивают зеркало.

Первое впечатление — сильнейшее дежа-вю, как будто последних десяти лет не было и сейчас их придется переживать заново.

Потом Рэнди замечает, что его лицо изменилось с тех пор, как последний раз дышало светом и воздухом. Странно: перемены не то чтобы к худшему. Рэнди никогда не считал себя красавцем и никогда особо не убивался. Однако сочащееся кровью лицо в зеркале гораздо симпатичнее того, что десять лет назад скрыла щетина. Похоже на взрослое.

Неделю назад они с Ави выложили свой план высокопоставленным чиновникам УСТ — Управления связи и телекоммуникаций. УСТ — общее название, которое бизнесмены лепят, как желтую бумажку для заметок, на любое правительственное учреждение, ведающее подобными вопросами в стране, куда их занесло на этой неделе. На Филиппинах оно на самом деле зовется как-то иначе.

Американцы вытащили Филиппины в двадцатый век (во всяком случае, помогли им туда выбраться) и выстроили аппарат центрального правительства. Интрамурос, мертвое сердце Манилы, окружено кольцом неоклассических зданий, примерно как в округе Колумбия. В одном из них, на южном берегу реки Пасиг, размещается УСТ.

Рэнди и Ави приезжают с большим запасом, потому что Рэнди, зная про манильские пробки, заложил целый час на двухмильную поездку на такси. Однако улицы оказались на удивление свободны, и теперь у них лишних двадцать минут. Они огибают здание и выходят к реке. Ави проверяет, на прямой ли видимости здание корпорации «Эпифит». Рэнди уже это проверил и просто стоит, скрестив руки и глядя на реку. Она от берега до берега забита плавучим сором. Это частью что-то растительное, но в основном — старые матрасы, подушки, куски пластмассы и пенопласта. Больше всего ярких полиэтиленовых пакетов. У воды консистенция рвотных масс.

Ави морщит нос.

— Что это?

Рэнди принюхивается и чувствует, помимо прочего, вонь горящего полиэтилена. Он указывает рукой вниз по течению.

— По ту сторону форта Сантьяго живут сквоттеры, — объясняет он. — Они вылавливают пакеты из реки и жгут вместо дров.

— Я был в Мехико две недели назад, — говорит Ави. — Там полиэтиленовые леса!

— Это как?

— Ветер несет из города полиэтиленовые пакеты, и они оседают на ветках, сплошь. Деревья умирают, потому что к листьям не попадают воздух и свет. Так и продолжают стоять в трепещущем разноцветном полиэтилене.

Рэнди скидывает блейзер, засучивает рукава. Ави словно не замечает жары.

— Значит, это форт Сантьяго, — говорит он и направляется к стене.

— Ты о нем слышал? — Рэнди вздыхает. Воздух такой горячий, что выходит из легких охлажденным на несколько градусов.

— Он есть на видео. — Ави помахивает кассетой.

— Ах да.

Вскоре они перед входом в форт. По обеим сторонам — высеченные из вулканического туфа стражники, испанцы с алебардами, в пышных штанах до колен и конкистадорских шлемах. Они стоят здесь скоро полтысячелетия, сотни тысяч тропических ливней отполировали до блеска каменные тела.

Ави интересует более короткий исторический интервал. Последняя война изуродовала стражников куда сильнее времени и погоды. Он вкладывает пальцы в дырки от пуль, как апостол Фома. Потом отступает на шаг и начинает шептать по-еврейски. Проходят два немца в сандалиях, с «хвостами» на затылке.

— У нас пять минут, — говорит Рэнди.

— Ладно. Потом вернемся.

В чем-то Чарлин права. Минут десять — пятнадцать после бритья кровь сочится из невидимых, безболезненных порезов у Рэнди на шее и на щеках. Мгновения назад эта кровь прокачивалась через желудочки его сердца или циркулировала в той части мозга, которая превращает Рэнди в разумное существо. Теперь выступила наружу, и ее можно стереть ладонью. Граница между Рэнди и внешней средой уничтожена.