Криптономикон, часть 2

— Что ж. В более широком смысле я здесь потому, что миссис Тенни, жена викария, дала себе послабление и перестала закрывать глаза, прежде чем вынуть шарик из лототрона.

Хруст

Приговоренный моется в душе, бреется, надевает костюм (кроме пиджака) и обнаруживает, что поторопился. Он включает телевизор, берет из холодильника пиво для унятия мандража и открывает стенной шкаф, чтобы достать все для последней трапезы. В квартире только один стенной шкаф; когда дверца открыта, кажется, что он, а-ля «Бочонок амонтильядо», заложен очень большими красными кирпичами. На каждом изображен убеленный сединами, но еще бодрый, хоть и с налетом легкой грусти, военный моряк. Несколько недель назад Ави в попытке поднять Рэнди настроение прислал их целый контейнер. Надо полагать, остальные коробки дожидаются в Манильском доке, в окружении автоматчиков и крысоловок размером с хороший словарь; в каждую для приманки положен один золотистый хрустик.

Рэнди вынимает кирпич. В штабеле образуется дыра, но за ней — еще одна коробка с точно таким же военным моряком. Они словно маршируют из шкафа бравой шеренгой. «Полностью сбалансированный завтрак», — говорит Рэнди. Потом хлопает дверцей и размеренной, нарочито спокойной походкой идет в комнату. Здесь он обычно ест, как правило — лицом к тридцатишестидюймовому телевизору. Ставит на стол пиво, пустую тарелку, кладет рядом столовую ложку — такую большую, что в большинстве европейских культур ее сочли бы половником, а в большинстве азиатских — сельскохозяйственным инструментом. Извлекает стопку бумажных салфеток — не бурых, из вторсырья, которые не намокают, даже если их окунуть в воду, но антиэкологичных, ослепительно белых, мягких и жутко гигроскопичных. Идет на кухню, открывает холодильник, лезет в самую глубь и находит нераспечатанную упаковку стерилизованного молока. Вообще-то стерилизованное молоко не обязательно хранить в холодильнике, однако технология требует, чтобы температура молока приближалась к точке замерзания. У дальней стенки холодильника — вентиляционная решетка, куда дует холодный воздух непосредственно от фреонового змеевика. Рэнди всегда ставит молоко прямо перед решеткой. Не слишком близко — иначе пакеты перекроют ток воздуха, — но и не слишком далеко. Холодный воздух видно по облачкам сгустившегося пара, надо просто посидеть перед открытым холодильником и внимательно изучить характеристики потока, как делают инженеры, когда испытывают автомобиль в аэродинамической трубе. В идеале пакеты со всех сторон обтекает равномерный поток — так достигается наилучший теплообмен через многослойную упаковку. Молоко должно быть таким холодным, чтобы пакет при нажатии твердел от кристалликов льда, вызванных из небытия движением жидкости.

Сегодня молоко почти, но не совсем такое холодное. Рэнди несет его в комнату, держа полотенцем, чтобы холод не обжигал руки. Ставит кассету, садится. Все готово.

Это одна из серии видеокассет, отснятых в пустом баскетбольном зале с кленовым паркетом и неумолимо ревущей вентиляцией. На кассете юноша и девушка — оба гибкие, привлекательные, одетые как в рекламе ледового шоу — выполняют простейшие танцевальные па под аккомпанемент хрипящего репродуктора на линии штрафного броска. До боли понятно, что снимает третий сообщник, обремененный любительской видеокамерой и расстройством вестибулярного аппарата, которым хотел бы поделиться со зрителями. Танцоры с упорством аутистов повторяют элементарные движения. Оператор каждый раз начинает с общего плана, потом целит им под ноги и, как бандит, куражась над жертвой, требует плясать, плясать, плясать. В какой-то момент у юноши на поясе звонит пейджер, и сцену приходится сократить. Ничего удивительного: это один из самых популярных танцевальных инструкторов в Маниле. У его партнерши тоже не было бы отбоя от учеников, если бы больше мужчин в городе желали обучаться бальным танцам. А так она еле-еле зарабатывает десятую часть тех денег, которые получает партнер, давая уроки нескольким придуркам и неуклюжим подкаблучникам вроде Рэнди Уотерхауза.