Криптономикон, часть 2

Тут с Ави происходит то, чего Рэнди за все время их знакомства не только не видел, но и вообразить не мог: он свирепеет. Он не опрокидывает стол, не повышает голос. Однако его лицо становится багровым, на щеках ходят желваки, и он некоторое время тяжело дышит через нос. На обоих Гото это производит довольно сильное впечатление. Все молчат, вежливо дожидаясь, когда Ави остынет. Похоже, тот не в силах выдавить ни слова. Наконец он вынимает из кармана бумажник, роется там, находит черно-белую фотографию, вынимает ее из полиэтиленового кармашка и протягивает Гото Денго. Это довоенный семейный портрет — муж, жена и четверо детей, — снятый где-то в Центральной Европе.

— Мой двоюродный дед, — говорит Ави. — И его семья. Варшава, 1937 год. Его зубы там, на Филиппинах. Вы закопали зубы моего деда!

Гото Денго смотрит Ави в глаза, без гнева или обиды. Просто печально. Под этим взглядом Ави смягчается, выпускает воздух, отводит глаза.

— Понимаю, у вас, вероятно, не было выбора, — говорит Ави. — Но фактов не изменить. Я никогда не видел его и других родственников, погибших в Холокост. Я охотно высыплю все золото в океан, если вы поставите такое условие, просто чтобы похоронить их достойно. Однако на самом деле я хотел использовать его затем, чтобы такое больше не повторилось.

Гото Денго некоторое время размышляет, устремив застывший взгляд на ночной Токио. Потом снимает палку с края стола, упирает ее в пол и медленно встает. Он поворачивается к Ави, расправляет плечи и кланяется. Это самый низкий поклон, какой Рэнди видел в своей жизни. Потом старик выпрямляется и садится.

Напряжение разрядилось. Всем полегчало. Каждый чувствует себя выжатым, как лимон.

— Генерал Ин очень близок к тому, чтобы найти Голгофу, — произносит Рэнди, выдержав приличную паузу. — Или он, или мы.

— Тогда пусть это будем мы, — говорит Гото Денго.

Мир праху

Морпехи дали залп из винтовок, и эхо прокатилось по кладбищу, отскакивая от надгробий, как шарики для пачинко.[22] Гото Денго наклоняется и запускает руку в кучу рыхлой земли. Приятное ощущение. Струйки песка сочатся между пальцами и стекают в отвороты по штанинам новенькой, с иголочки, американской униформы. Он подходит к краю могилы и бросает землю на казенный гроб с телом Бобби Шафто. Крестится, глядя на запачканную крышку, затем с некоторым усилием поднимает глаза и устремляет взор на солнечный мир живых созданий. Если не считать нескольких травинок и москитов, первое, что он замечает живого — две ноги в сандалиях, сделанных из автомобильной покрышки. Ноги принадлежат белому человеку в коричневом балахоне из грубой ткани, с капюшоном. Из одеяния выглядывает сверхъестественно странная седовласая, рыжебородая голова Еноха Роота. С тех пор как Гото Денго несет службу в Маниле, этот тип постоянно путается у него под ногами, пугая своим диким взглядом. Они шагают вместе через быстро растущее кладбище.

— Вы что-то хотите мне сказать? — спрашивает Енох.

Гото Денго поворачивается и смотрит Рооту в глаза.

— А мне говорили, что исповедальня — совершенно тайное место.

— Так и есть, — говорит Енох.

— Так откуда вы знаете?

— Что я знаю?

— По-моему, церковные братья сообщили вам больше, чем следует.

— Выбросьте эту мысль из головы. Тайна исповеди не нарушена. Я не говорил со священником, который исповедовал вас, а если бы и говорил, он бы мне ничего не сказал.

— Тогда откуда вы знаете? — спрашивает Гото Денго.

— Есть несколько способов. Например, я знаю, что вы горняк. Инженер, проектирующий большие шахты под землей. Мне это рассказал наш общий друг, отец Фердинанд.

— Да.

— Японцам стоило огромного труда доставить вас сюда. Зачем же напрягаться, если бы не требовалось вырыть что-то очень глубокое и важное?

— Мало ли какие для этого могут быть резоны.

— Да, но лишь немногие из них разумны.

Какое-то время они идут молча; одеяние Роота колышется в такт шагам.

— Я знаю еще кое-что, — продолжает он. — Чуть южнее к одному священнику пришел человек и поведал, что напал на путешественника и отобрал у него мешочек с алмазами. Жертва скончалась от ран. Убийца раскаялся и принес алмазы в церковь.

— Жертва — филиппинец или китаец? — спрашивает Гото Денго.

Енох Роот холодно смотрит на него.

— Китайцы тут тоже замешаны?

Они идут дальше. Роот готов идти хоть через весь Лусон, лишь бы разговорить Гото Денго.

— К тому же у меня есть сведения из Европы, — говорит Роот. — Я знаю, что немцы прячут казну. Ни для кого не секрет, что, пока мы говорим, генерал Ямасита закапывает в горах награбленное на войне золото.

— Что вы хотите от меня? — спрашивает Гото Денго и внезапно разражается потоками слез. — В церковь меня привели слова.

— Слова?