Криптонит Дубова

Кирилл Геннадиевич вызвал какого-то врача, перенес меня на кровать. Усадил себе на руки и укачивал, как ребенка. Шептал что-то, гладил, обнимал крепче, когда я конвульсировала, вытирал слезы…

А потом приехал чудо-доктор и сделал мне инъекцию чудо-эликсира. Боль отступила буквально сразу, и вместо нее каждую клеточку тела заполнила эйфория. Что происходит вокруг — не понимала, но это было так красочно и здорово! Словами нельзя описать. Ярко, изумительно, завораживающе. Райский сад. Эдем. Обалденное ощущение!

Но самое классное состояло не в общем блаженстве наполнившим организм сверх меры. Ко мне, в этом сказочном сне впервые за все годы пришел Алеша. Мой любимый, мой родной, мой самый-самый лучший на свете. Он улыбался в своей плутовской манере. Легко коснулся губами лба. Зачем-то напоил водой. И неожиданно… исчез.

— Леш, вернись! Нет, нет, не уходи! — начала оглядываться, но его нигде не было видно. Моя комната. Только странная какая-то. Восхитительная. Радостная.

И я пошла его искать. Заглянула в шкаф — нету. Потом проверила ящики комода — тоже пусто. Подняла по очереди подушки на креслах. Куда он спрятался? Не могла понять, но и остановиться тоже не могла. Обошла все по кругу. Потом еще раз. И еще. Запуталась в шторе. Восторг не отпускал. Улыбаясь, чуть не оборвала тюль.

— Тихо-тихо. — Вдруг сказал он где-то за спиной.

— Ты вернулся! — ринулась к нему, но была поймана раньше. Ласковые руки меня освободили и прижали к груди. Кааайф. Как же долго я ждала этого. Сколько просила и умоляла, боже. — Не уходи, пожалуйста, не уходи.

— Не уйду. — Проговорил куда-то в макушку.

— Пообещай, что не уйдешь больше. — Потребовала, замирая от счастья.

— Обещаю. — Теплое дыхание согрело волосы. — Давай ты приляжешь сейчас?

— Не-е-ет… не хочу-у-у… ты опять исчезнешь…

— Я буду рядом. — Успокаивающе прошептал в ответ.

Он был прав, мне стоило немножко отдохнуть. Зато завтра, когда проснусь, смогу всем доказать, что была права! Лешка жив. И он вернулся! Ну и кто теперь из нас ненормальный?!

Мы лежали, обнявшись в полной тишине. Стук его сердца убаюкивал. Что такое благодать? Наверное, то, что я испытывала в те минуты…

Раскрыв глаза, застыла. Первое и самое важное — с замиранием обнаружила, что голова совершенно не болит. Не было привычных отголосков, что следуют за кризисом. А второе — она лежала на мужской груди. Так вот это была не Лешкина грудь. Приподнимаясь, моментально вспомнила, где именно находится сердце. Оно вздрогнуло и сжалось вместе со мной в унисон.

Аккуратно сняла свою ногу с его бедра. Свят, свят, свят! Наша поза с Дубовым со стороны, наверное, напоминала сиамских близнецов.

— Проснулась? — спросил, не раскрывая глаз.

— Эм-м-м… пока не знаю. — Горло пересохло, и язык плохо слушался. — О, мой, бог… — не договорив, тут же все вспомнила.

— Как часто у тебя такие приступы происходят?

Тяжело выдохнув, перевернулась на спину, отклеившись наконец-то от него.

— Когда как. Систематики у мигрени нет. Просто вы вчера по незнанию задействовали один из моих триггеров.

Кирилл Геннадиевич потянулся за бутылкой с водой и подал ее вначале мне, а потом сделал сам несколько глотков.

— Знаете, у врачей есть примета. Они никогда не желают друг другу спокойной ночи. Вот и мне… нельзя такого желать. Это как спусковой крючок. У каждого, кто страдает мигренью, свои триггеры. Есть такие, что встречаются чаще, а есть личные.

— Ты обследовалась?

— Разумеется. — Подумав, решила прояснить неприятный для себя момент. — Травка мне нужна в подобных случаях. Когда пропускаю начало. Обычно приближение определяешь сразу, но из каждого правила бывают исключения. И таблетки тогда уже не имеют такого эффекта. Для меня это вынужденная мера.

— Почему ты не объяснила мне раньше?

— А вы разве дали возможность? — усмехнулась криво.

— Прости. — Сказал тихо. Ого! Он умеет просить прощение?! — Я даже примерно не мог представить… такого.

— Теперь вы в курсе. — С Дубовым, как оказалось, можно было разговаривать вполне спокойно, не желая при этом выпрыгнуть из собственной шкуры.

— Что еще под запретом?

— Приступы зачастую идут после стресса. Нельзя допускать обезвоживание. Из продуктов я не ем сыр, свежие помидоры, баклажаны в любом виде и не пью вина. Срабатывают в девяноста процентах случаев. Ну а из слуховых триггеров вычислила пока только этот. — О том, что начиная с семнадцатого декабря, из моего рациона так же навсегда исчезнут оливки, говорить не стала.

Глава 31

Если вы думаете, что после такого душевного разговора Удав уменьшил обороты — очень ошибаетесь. Видимо он не догадывался, какое напряжение рождали во мне его намеки и знаки внимания. Или же понимание моральной встряски у каждого свое — не знаю.