Крип

Дважды Ольга отдохнула накоротке, присев на умеренно прохладный камень. Захотелось даже прилечь и бездумно расслабиться, однако нервировало достаточно обширное открытое пространство. Так и подкрасться какая-нибудь хрень может. Свет исходил непосредственно от высокого белого потолка, полукруглого, смахивающего на разрезанную вдоль гофрированную трубу. В ровном сиянии все казалось одинаково стерильным, неживым и кукольно-медицинским.

Карабкаясь по лестнице, Ольга в очередной раз подумала над тем, что категорически непонятно - куда народ то подевался? Судя по размерам, Станция должна была быть хорошо населена, да и Машина говорила о массовых гибелях, а также прочих ужастях. Ладно, положим трупы куда-то убрали (кто, куда?), но паника в любом случае должна была оставить следы - мусор, брошенные вещи, поломанную утварь. Для территории, перенесшей беду таких масштабов - до почти полного обезлюдения - Станция выглядела слишком ухоженной. И одновременно слишком заброшенной, как будто люди ушли отсюда более-менее дисциплинированно месяцы, а скорее годы назад.

Странно все это.

И воды больше не было.

Ольга поднималась, тяжело переставляя ноги, корила себя за глупость. Стоило попросить Машину дать нормальную флягу, шоколадок каких-нибудь, может комбез. Все это наверняка должно быть в машинном зале, перекусывали же что-то местные работники?

«Тупею от усталости» - решила про себя, тяжело дыша. Ну, хоть тройные уши микки-мауса - так она назвала про себя ориентир наверху - становились все ближе.

Поднявшись, Ольга поняла, что это не уши. Композиция больше напоминала очередную стимпанковскую скульптуру метра два высотой. Три циферблата и большой вентиль под ними, все на основе конструкции из сложно перепутанных труб. Сооружение выглядело одновременно очень практично - казалось, только поверни вентиль, и черные стрелки качнутся под идеально прозрачным стеклом - и невыносимо помпезно. Похоже, то был очередной памятник, как недавняя механическая рука с расческой перед убежищем Машины.

Девушка сняла рюкзак, с вздохом облегчения бухнула его на каменный пол. Перед ней открылся гигантский переход, похожий на вытянутый в длину сундук - такие же стены, собранные из монументальных панелей на монструозных заклепках, а также вогнутый потолок, только не гофрированный, как на лестнице, а из прозрачных панелей с частой решеткой. Снаружи открывался вид все на тот же космос. Звезда светила ослепительно ярко, но, похоже, стекло как-то хитро преламывало желтые лучи, свет казался болезненным, однако не слепил. Ольга подумала, что придется все же делать повязку для защиты глаз, но прикинула, что лучше пойдет дальше в тенях от решетки.

Далеко впереди огромный переход менял форму и переходил во что-то непонятное, геометрически правильное, но хитро закрученное. Как будто единый коридор начинал ветвиться, причем сразу в нескольких плоскостях, на разных уровнях.

Ольга сверилась со схемой Машины. Пришлось немного помучиться, листы основательно помялись в кармане по ходу бегства от терминатора, но строгие линии и символы принтера выгодно отличались от каракуль Фидуса, так что девушка быстро сориентировалась. Да, вроде все верно. К счастью лезть в путаницу ответвлений не требовалось, маршрут поворачивал немного раньше и вел к лестнице или подъемнику.

Одно только смущало - из стеклянного тоннеля впереди отчетливо виделась башня, то есть «крышки сундука» над головой быть не должно. Может все-таки голограмма? Или какая-то иллюзия архитектуры?

Заныли зубы, мелко, но пронзительно-неприятно. Зачесалась кожа, как будто мелкие щетинки скользили по телу. Ольга мотнула головой и решила снова передохнуть. Скульптура показалась достаточно надежной, чтобы посидеть, прислонившись к ней. Подойдя вплотную, девушка поняла, что с циферблатами что-то не так. Вся композиция казалась едва уловимо поплывшей. Чуть-чуть деформированной, как будто целиком была сделана из воска, который обдули горячим воздухом из фена. Ольга достала старый нож и тихонько постучала по стеклу, затем по трубам и цилиндрам циферблатов. Звуки были правильные, то есть скульптура казалась выполненной из соответствующих материалов. Но если металл разогрелся до такой степени, то почему стекло вообще не расплавилось, а пластмасса не сгорела к хренам? А тут даже краска не облупилась.

Звуки в гулкой тишине разносились далеко и звонко, Ольга оглянулась и решила дальше не экспериментировать, от греха подальше. Да и прислоняться к стимпанку расхотелось. Надо было идти дальше. Зубная боль тем временем усилилась, Ольга почувствовала, как зудят корни волос, во рту пересохло и вообще стало очень жарко. Зуд переполз под ногтевые пластины, так что прикосновения к чему-либо казались неприятными на грани болезненного.