Крип

Поклонялись они тут орлу, что ли… Орлу и зловещей черепушке, в которую зачем-то вбили шестеренку. Эта стимпанковая башка часто встречалась на бляхах, которые были намертво привинчены к любому сколь-нибудь сложному агрегату. Иногда бляхи ограничивались просто выгравированным рисунком, иногда к ним прилагались клееные на сургуч свитки или отдельные таблички из полированной меди или латуни, в общем блестящие и желтые. На инструкции это походило слабо, никаких картинок, только все тот же алфавит, похожий на латиницу, и много чисел. Вместо ноля здесь рисовали ромбик, остальные цифры тоже стилизовались, но в целом имели узнаваемые черты. Числа группировались, и, кажется, повторялись, но разбираться с этой кабалистикой девушке было недосуг.

После успеется.

Ольга тяжело вздохнула и поняла, что придется обыскивать мертвеца. При кажущейся неразберихе и хаосе вокруг, все сколь-нибудь ценное оказалось тщательно выметено. А грязным рваньем Крипа не перевязать. Да и какие-нибудь лекарства были бы кстати. Ольга прихватила буьылку, взвесила ключ и поплелась обратно, старательно минуя островки битого стекла и торчащие пучки проводов, растопырившиеся как настоящая колючка-егоза.

Что-то щелкнуло, пронзительно заскрежетало, прямоугольная решетка под потолком, которую Ольга приняла за вентиляцию, издала серию кашляющих звуков, затем разразилась потоком слов. Видимо проигрыватель был поврежден или крутил испорченную ленту, отдельные слова тонули в хрипе, фоновых шумах, так что речь казалась булькающим супом. Но звучало торжественно и больше всего походило на молитву католиков из какого-нибудь исторического фильма.

Ольга поморщилась и на всякий случай снова укрылась в тенях. Пока она не увидела ничего, что могло бы представлять опасность, но все кругом представлялось настолько непонятным и чуждым, что ей так и виделся коварный враг, маскирующий шаги в общем фоне. Хрипящая молитва тянулась нескончаемо долго, как жвачка в комедии. Ольга успела немного заскучать и тоскливо подумать, что Крип, наверное, уже умер. Наконец, под аккомпанемент какого-то марша, хрип закончился, оставив после себя гулкое эхо, которое нереально долго отзывалось в пустых коридорах.

В эхе и скрылся сторонний шум, который Ольга расслышала буквально в последние мгновения, прежде чем источник вынырнул из темного … переулка? Непонятно было как назвать отнорок, темный, как чулан, отходящий в сторону от радиального коридора. Там что-то жужжало и часто позвякивало, как массивная цепочка, что гремит при каждом шаге. Девушка едва успела опять скрыться в соседней комнате, полной уже набивших оскомину конторок с вытащенными и пустыми ящиками. Жужжалка двинулась по коридору, направляясь к балкону над атриумом. Вот нечто прозвякало у самой двери, Ольга затаила дыхание, сжав ручку ножа.

Мимо. Проехало мимо, шумя не громко и очень характерно, как маленькая турбина, с шелестящим присвистом. Только запах остался чадный и дымный, как от котельной – Ольге этот запах был хорошо знаком по старой жизни - и кажется, в самом деле потянуло настоящим дымком. Дождавшись, пока нечто отдалилось метров на десять, Ольга тихонько выглянула из-за угла и посмотрела, что же так шумит. Здесь было самое время удивиться, но девушка уже смертельно устала от новых впечатлений и лишь отметила, что имеет место еще одна немыслимая хрень.

Хрень была очень хорошо видна со «спины», потому что двигалась по направлению к свету и отчетливо выделалась на фоне коридорного проема. Больше всего она походила на верхнюю часть сушеного трупа – почти как недавняя мумия, только без одежды – который сунули в решетчатый станок, проткнули десятками спиц, проводов, тонких полупрозрачных трубок, и приварили к гусеничному шасси. Гусеницы были узкие и с высоко поднятым ведущим колесом посередине ленты. «Голова» самоходного зомби была заключена в кубическую решетку, которая в свою очередь раскинула по бокам гибкие шланги, увенчанные отличными имитациями черепов. Черепа светили зеленоватыми окулярами, по одному на каждом, как будто в прежней жизни принадлежали одноглазым пиратам. Шланги пребывали в непрерывном движении, крутя черепушками на сто восемьдесят градусов. Все это создавало неприятное впечатление, что загадочный механизм осматривается по сторонам мертвыми головами. Оставалось лишь подивиться больной фантазии больных уродов, которые так закамуфлировали видеокамеры. «Руки» самоходного покойника заканчивались клешнями с дополнительными крюками, как у наркоманского робота. За «спиной» агрегата коптила черным дымком цилиндрическая хрень, похожая на раздутый огнетушитель, кажется с парой манометров и выхлопной трубой, что крутилась спиралью, как поросячий хвостик в детской книге.