Крестовый перевал

Через полчаса Ткач на грани отчаяния. Сзади лавочку от посторонних глаз скрывают густые заросли сирени, зато спереди одиноко торчат тщедушные стволы молоденьких кленов. Выверни из-за угла «Audi», и сидящие в ее салоне люди узнают, в каком подъезде скрывается Юрка. Трижды нервы не выдерживают — вскочив, он подкрадывается к краю дома и выглядывает в сторону бурлящего Ленинградского шоссе.

Никого. Ни машин на аллеях, ни студента, возвращения которого он ждет, как мессию.

Молодой человек возвращается, падает на лавочку. Трясущимися пальцами подпаливает сигарету, нервно выдыхает дым…

И едва не подпрыгивает от испуга.

— Держи, — звучит голос над самым ухом.

Втянув голову в плечи и обернувшись, он видит подошедшего с другой стороны студента. Запыхавшись, тот протягивает небольшую картонную коробку с изображением мобильного телефона.

— Извини. Долго проверяли, потом оформляли номер.

— Спасибо, дружище! Век тебя не забуду, — отбрасывает сигарету Ткач.

Отсчитав обещанную сумму, он молча сует ее парню; хватает коробку и исчезает с ней за дверью подъезда…

Глава пятая

Россия, Саратов

Наше время

— Серафима, — нащупываю запястье. — Серафима!!

Прислонившись плечом к правой дверце, она уронила голову на грудь и не отзывается.

Лихорадочно пытаюсь определить пульс. На ходу — в движении машины не получается. Либо его попросту нет.

— Суки! — рычу вслед уносящемуся мотоциклу.

И впечатываю в пол педаль газа. Двести сорок лошадей встают на дыбы и менее чем за семь секунд разгоняют «Опель» до сотни. Плевать на мокрый асфальт, на отвратительное уличное освещение.

Плевать! Я обязан догнать ублюдков!

Вначале байку удается оторваться на квартал. Но вскоре он начинает притормаживать — видно, мотоциклисты намерены повернуть под девяносто на улицу Астраханскую, разделенную разбитым посередине широким сквером. Посмотрим, что из этого получится… Скриплю зубами и не думаю сбрасывать скорость, из-за чего дистанция между нами стремительно сокращается. Второй седок периодически оборачивается. И когда нас разделяют метров пятьдесят, дважды стреляет в мою сторону. Хлопков не слышно, зато очень хорошо слышны щелчки по корпусу автомобиля. Лобовое стекло тотчас пошло паутиной трещин, а движок, странно взвыв, сбавил обороты.

Сдавленно матерюсь и прошу:

— Давай, родной, давай! Потерпи немного!..

И он терпит, дает. Рывками. Неравномерно. Но тем не менее упрямо тащит машину вперед.

Парень, управляющий мотоциклом, пытается пройти левый поворот на предельно возможной скорости. Байк опасно кренится, заднее колесо уходит в сторону и норовит обогнать переднее. В эти секунды вооруженному пистолетом стрелку не до исполнения своих обязанностей — обеими руками он вцепился в сидящего впереди товарища и даже не смотрит в мою сторону. И напрасно. Поскольку «Опель» их стремительно нагоняет.

Мне приходится немного повернуть влево, и машину тотчас закручивает на скользком асфальте. И все же в самый последний момент мне удается подцепить бампером корму байка.

Тот ложится на бок и, теряя на ходу седоков, с приличной скоростью пролетает перекресток с Астраханской. Вслед за ним несет и меня. Астраханская — главная, и идущий по ней транспорт имеет преимущество. Не дай бог, какой-нибудь юноша с эрекцией наперевес несется на свиданку…

Справа мелькнул одинокий огонек одноэтажного кафе, слева хорошо освещенная площадка под навесом заправки. Мотоцикл, а следом и «Опель» влетают в следующий квартал Шелковичной — сумрачный из-за плохого освещения.

Доносится глухой удар от столкновения мотоцикла с высоким бордюрным камнем. Следом происходит удар о то же препятствие правыми колесами «Опеля».

Левый борт вместе со мной по инерции взмывает вверх, зависает на секунду в воздухе и со всего маху грохает резиной об землю.

Все. Моя машина на краю проезжей части, будто ее аккуратно припарковали напротив захолустного магазина в подвале с огромной вывеской «Все для сварки».

Мозг заранее успел просчитать ситуацию — еще до экстремальной парковки. Я вообще поражаюсь замечательной способности моих извилин молниеносно, а главное — эффективно работать в критические моменты.

Подвеска «Опеля» не успела успокоиться, а я уже выскакиваю из машины и несусь к лежащим на асфальте ублюдкам. Несусь, потому что знаю точно: прежде необходимо их разоружить, а уж потом звонить — вызывать «Скорую помощь» для Серафимы. Если же сделать наоборот, то кто-то из бандюков может очухаться и довершить начатое. И тогда врачам некого будет спасать.

Водитель мотоцикла лежит в длинной луже, образовавшейся от дождя на границе проезжей части и газона. Он точно мертв — шлем разбит, внутри сплошное кровавое месиво.

Второй улетел дальше — под стену магазина. Но пока дергается. Агония или болевой шок.

Подхожу, заодно осматривая пространство в поисках его оружия. Здоровенная 92-я «Беретта» валяется рядом. Отбрасываю ее носком ботинка подальше. Чтоб не достал.

Наклоняюсь. Стаскиваю с головы стрелка шлем. Щелкаю зажигалкой и подношу к лицу…