Крестом и стволом

Пшенкин вытащил из кармана связку и протянул Саньке. Коробейник выхватил ключи и, в считанные секунды погрузив огромного, грузного Лося в скромный по размерам багажник, запрыгнул на заднее сиденье.

– Теперь гони!

* * *

Они начали приходить в себя, лишь отъехав от Вишенок километра на два.

– Эй, мент! – обратился к старлею пьяный от удачи Коробейник. – Тебе этот, в багажнике, нужен?!

Пшенкин изо всех сил отрицательно замотал головой.

– Зачем ты его вообще взял? – повернулся к другу священник.

– Ты что, Шатун?! Лидера всегда надо выдергивать! Они же бараны! Убери вожака – и все! Останови.

Пшенкин послушно ударил по тормозам и положил ключи в протянутую Санькину руку. Коробейник вылез и, приговаривая под нос что-то нецензурное, выволок Лося из багажника и, поддав пинка под зад, сбросил его с обочины.

– Не будем засорять мусоровозы! – немного истерично рассмеялся он, вернувшись на место. – Гони, шеф! Пятерку сверху положу, если с ветерком подвезешь!

Пшенкин завел машину, и та начала набирать скорость. А отец Василий смотрел в окно и думал. Почему Парфен сказал эту галиматью про код? С какой стати священник должен был знать хоть что-то о денежных делах преступного туза? Да, они просидели у Анзора до утра, да, выпили две бутылки, да, разругались вдрызг и кое к чему пришли. Но это же не повод втягивать его в посмертные разборки. Священник вспомнил, как умирал Парфен – ему было тяжело и бесконечно одиноко, и он так и не раскаялся ни в чем.

* * *

Пшенкин высадил их у дома священника и, бесконечно счастливый тем, что так легко отделался, газанул и исчез в темноте.

– А что, Мишаня, не пора ли нам Бухгалтера навестить? – серьезно, без тени улыбки повернулся Санька к священнику.

– Зачем?

– А затем, что само собой все это дерьмо никогда не закончится. И потом, ты еще не забыл, что у него мои деньги?

– И где ты его найдешь?

– Предоставь это мне. Ты лучше давай-ка чаю организуй.

Отец Василий поставил чайник, а Санька, выпотрошив свой чемоданчик, но ни слова не сказав другу по поводу сломанных замков, по возможности экипировался и пришел на кухню.

– Какой у нас день? – спросил он.

– Ты что, забыл? Ты меня сам сегодня с утра сопровождал. Суббота, мил друг, суббота. Впрочем, – он глянул на часы, – вот-вот начнется воскресенье.

– Это хорошо.

– Почему?

– Потому что по субботам Бухгалтер выезжает за раками.

– Ты чего, Санек?! – удивился священник. – Какие на фиг раки в октябре месяце?

– А чего? Нормальные раки. Был бы фонарик. Сам он, конечно, в воду не полезет, но там есть кому этим заняться.

Отец Василий с сомнением покачал головой. Воздух пока еще был довольно теплый, но Волга-то давно остыла.

Они быстро напились чаю с магазинными, увы, булочками, а потом Санька бодрым шагом направился к поповским «Жигулям», и отец Василий, тяжко вздохнув, последовал за ним.

* * *

Ехать пришлось далеко, аж за Кулеши. Но когда Санька показал, где сворачивать, священник все понял. Именно здесь находился бывший санаторий-профилакторий обкома профсоюзов. Огромная березовая роща и длинный чистый песчаный пляж делали это место весьма приятным для отдыха. А сейчас, в октябре, когда листва пожелтела, а воздух налился осенней хрустальной свежестью, находиться здесь и вовсе было одно удовольствие. Если Бухгалтер действительно отдыхал здесь по субботам, он определенно понимал толк в красоте.

– Куда теперь? – спросил священник, как только они проехали сквозь широко распахнутые покосившиеся ворота из металлического прута.

– От развилки налево и до конца, – со знанием дела ответил Санька. – Самый крайний корпус.

Отец Василий аккуратно повернул налево, долго, минуты три-четыре ехал сквозь белеющий стволами березовый лесок, а когда достиг крайнего корпуса, сразу увидел костер и две темные мужские фигуры рядом.

– Вот и славно! – удовлетворенно подытожил Коробейник. – Глуши тачку, пойдем знакомиться.

Они вышли и неторопливо проследовали к костру. Мужики, издали увидевшие, что у них незваные гости, напряженно молчали.

– Бог в помощь! – поприветствовал отдыхающих Коробейник. – А где Владимир Семенович?

– На реке, – настороженно ответил один. – А вы кто?

Отец Василий хотел было представиться, но вдруг осознал, что не успел переодеться, да так и ходит в бригадирской робе – и устыдился.

– А мы – хорошие знакомые Владимира Семеновича, – засмеялся Коробейник. – Приехали с новостями.

Мужик, явно хотевший возразить в том духе, что таких знакомых у Владимира Семеновича нет, услышал про новости и растерялся. Он чуял, что дело пахнет разборками, но, похоже, сообразил, что его это уже не касается.

Санька быстро зашагал в темноту, и отец Василий, едва поспевая, пошел рядом.

– Кто такой Владимир Семенович? – спросил он. – Он хоть из Усть-Кудеяра? Я его знаю?

– Конечно, знаешь, Мишаня, – уверенно ответил Санька. – А вот и он.