Крестом и стволом

Тогда же ему позвонили из патриархии. Разговор был трудным. Отца Василия дотошно расспросили о недавних событиях, причем у него сложилось такое ощущение, будто с ним работают по какому-то составленному безразличным и малодушным человеком опроснику. Так что он с огромным облегчением положил трубку, когда разговор закончился, и снова приступил к своим трудам.

Несколько раз его вызывали то в прокуратуру, то в УВД, а один раз к нему в храм даже зашел человек из ФСБ. Человек этот сообщил, что с его, отца Василия, сотового телефона был сделан интересующий их звонок, и с видимым удовлетворением услышал в ответ, что телефон у отца Василия похитили уголовники с кличками Батон и Рваный и что отец Василий, как и положено, поставил в известность и УВД, и телефонную компанию. Хотя за набежавшее время переговоров платить все равно пришлось ему.

Тридцать первого августа он почти спокойно принял известие, что по требованию московского начальства областными структурами была сделана детальная проверка законности содержания под арестом двух десятков лиц. И кое-кого по результатам этой проверки выпустили и даже принесли извинения. А тем же вечером к нему зашел Костя.

– Ну что, Миша, оклемался твой дружок-то, – улыбаясь, сообщил он. – Уже глазками вовсю лупает.

У священника потеплело на сердце.

– А Рубцова Толю мы вчера выписали, – продолжил главврач. – Он к тебе еще не заходил?

– Нет.

– Значит, к маме поехал. Мы с ним недавно перекуривали, так сказать, в полное попрание больничного режима, так он все каялся, что маме долго не писал. Ты хоть знаешь, что у него в большом авторитете?

Священник пожал плечами.

– А давай-ка, Мишенька, мы с тобой на рыбалочку зарулим! – с немного натужным воодушевлением предложил Костя. – А то даже Ольга начала беспокоиться. Все в трудах да в трудах, слова лишнего не скажешь.

– Оля? – удивился отец Василий.

– В общем, так. Снасти я приготовил. Еду из дома возьмешь. А лодку я у Петра арендовал. Помнишь такого? – и, дождавшись ответного кивка, завершил: – Сегодня же и поехали. Идет?

Отец Василий задумался. Если даже Ольга решила, что ему нужно сменить обстановку, значит, и впрямь пора. Правда, ему было немного горько, что она не сказала ему это прямо в лицо.

– Ладно, – кивнул он. – Только учти, я пост держу, так что никакого спирта.

– Заметано! – обрадовался главврач. – К девяти освободишься?

– Сегодня даже к восьми, – улыбнулся товарищу священник.

* * *

Они выехали на пристань к девяти вечера. Костя говорил правду, на причале их уже ожидал промышляющий извозом и сдачей лодок в аренду старый речной волк Петр – для своих Петя, а для совсем своих Петюн. Отец Василий кинул на дно моторки рюкзак и уселся рядом, предоставив завершение переговоров и управление Косте.

– Будешь проходить Щучий остров, держись подальше от камыша, там отмель, – отдавал последние распоряжения Петр.

– Да знаю я, Петя, – отбивался от бесчисленных нотаций и советов главврач.

– Вот все вы так говорите, – недовольно покачал головой лодочник. – А мне потом днище ремонтируй! Хорошо еще, если не потопят, тур-рис-ты!

Он произнес это «тур-рис-ты» с таким отвращением, что отец Василий улыбнулся. Он понимал страдания старого рыбака при виде откровенно халатного, любительского отношения к своему старинному, уважаемому промыслу.

Наконец Костя отбился, плюхнулся к мотору и рванул тросик. Двигатель взревел, и лодка, стремительно набирая скорость, помчалась по мягким, округлым речным волнам. Солнце еще не зашло, и немного подсвеченная сбоку волжская вода казалась такой нежной, такой ласковой, что вызывала желание упасть в нее лицом вниз, да так и лежать, ощущая, как нежнейшие волны ласково касаются усталого тела. Отец Василий откинулся спиной на рюкзак и все смотрел и смотрел, как стремительно проносятся мимо мелкие заросшие острова. В этот момент он, пожалуй, снова был счастлив.

* * *

Костя заглушил двигатель минут через сорок, когда Усть-Кудеяр остался далеко позади, а вокруг простирались лишь бесчисленные острова да серебристая, удивительно чистая и прозрачная вода. Они встали недалеко от песчаной отмели, Костя вытащил удочки и сунул одну священнику.

– Сегодня никаких закидушек, – по-хозяйски распорядился он. – Посидим, как приличные люди.

Отец Василий улыбнулся, но возражать не стал. Он получал огромное удовольствие уже от того, что двигатель смолк и можно просто сидеть, наслаждаться тишиной. Отец Василий и Костя закинули удочки, и, хотя рыба не клевала – видно, отъелась за лето, – им все равно было хорошо.

– Ты не переживай, Мишаня, – первым прервал тишину Костя. – Плетью обуха не перешибешь.

– Знаю, – кивнул священник.

– А что до погибших, то, может быть, ты ошибся? Я лично трупы осматривал, все точно – шесть человек, ну, и… Тохтаров.

– Нет, Костя, я не ошибся, – тихо возразил священник. – Там весь пол был кровью залит. Просто их всех вывезли еще часа за два до штурма. А этих шестерых я тоже видел – у самого выхода.