Крестом и булатом. Вторжение

Митю вместе с еще одним жителем Галюгаевской — Ираклием Туманишвили — держали в каком то маленьком ауле в горной части Чечни между реками Аргун и Мартан, куда бойцам ГУБОПиКа и СОБРа не было никакого доступа. К тому же похитители двух казаков принадлежали к немногочисленному, но совершенно отмороженному тейпу, с которым предпочитали не связываться сами чеченцы из лояльных России кланов.

Оставался один выход — точечная боевая операция, в процессе которой у исполнителей должны были быть полностью развязаны руки.

Власти на подобный вариант не шли.

Рокотов почесал в затылке и позвонил Гоблину в Санкт Петербург.

Тот дал положительный ответ на вопрос о партии новейшего оружия, а родственники Туманишвили, с которых похитители требовали нереальную сумму в три миллиона полновесных баксов, обеспечили доставку стволов из северной столицы на Ставрополье. В тонкости перевозки вооружения через полстраны в фурах с текстилем биолог не вникал.

Экипировка маленького отряда казаков добровольцев обошлась Владу в девяносто семь тысяч долларов. Благо, косовские деньги[4] у него еще оставались. Туманишвили и Чубаровы попытались было компенсировать расходы, но Влад отложил любые финансовые расчеты до завершения операции.

К властям больше не обращались. Те показали свою беспомощность, подозрительно долго тянули даже с возбуждением уголовных дел, из чего следовал логический вывод, что кто то из милицейских или прокурорских чиновников был в доле с похитителями. После приезда в Галюгаевскую Рокотова, явившегося под видом троюродного племянника Чубарова старшего, родственники заложников принялись изображать активность в поиске необходимых для выкупа сумм, дабы усыпить бдительность возможных наблюдателей и дать группе добровольцев время на осуществление задуманного.

К счастью, с боевой подготовкой казаков, в число которых вошел и местный священник отец Арсений, сложностей не возникло. Почти все они были охотниками, пятеро в разные годы отслужили срочную в ВДВ и морской пехоте, так что с оружием обращались на порядок лучше любого солдата срочника из мотострелковой дивизии. И главное — давно мечтали поквитаться с бандитами за последние несколько лет постоянного страха за своих близких.

Приезд Рокотова послужил катализатором.

За два дня он сформировал коллектив из пятнадцати человек, который занялся подгонкой снаряжения и пристрелкой оружия в песчаном карьере в паре километров от станицы.

Местные милиционеры в процесс подготовки боевой группы не вмешивались.

Даже наоборот — обещали предупредить казаков об опасности в случае появления в окрестностях станицы военных или стражей порядка сей стороны. Беспредел, который творили ичкерийские боевики начиная с девяносто первого года, всем уже смертельно надоел. И русским казакам, и обосновавшимся на Ставрополье ингушам, украинцам, грузинам, армянам, и даже самим чеченцам из равнинных тейпов.

Восьмого августа двухтысячного года закончился недельный период подготовки боевой группы...

Прибывшие с импровизированного полигона казаки занесли в дом оружие, ополоснулись во дворе и собрались в горнице, рассевшись вдоль длинного стола, уставленного кувшинами холодного морса и молока.

— Итак, — Рокотов на правах командира взял слово, — докладываем по порядку. Первая группа.

— В норме, — улыбнулся бородатый Толя Пышкин, за свое сходство с персонажем фильма «Особенности национальной охоты» прозванный Кузьмичом, — кучность стрельбы на уровне девятки десятки. К стволам уже все привыкли.

— Ага, — Влад отставил пустой стакан. — Как с гранатометами?

Пятнадцать казаков были разделены на три равных отделения. В каждом из них присутствовали гранатометчик с помповым «ГМ 94»[5], два снайпера, работающих на средние дистанции и вооруженные бесшумными винтовками ВСС «Винторез»[6], один боец с СВУ АС[7] и командир группы с автоматом ОЦ 14 «Гроза» модели 9/40[8]. Сам Рокотов, также вооруженный «Грозой», осуществлял общее руководство и был шестнадцатым членом отряда.

Четверо казаков были левшами, что лишь способствовало ударной мощи подразделения и позволяло на марше контролировать и правую, и левую стороны без ущерба для боеспособности.

— Не очень выходит навесной огонь, — признался облаченный в рясу отец Арсений, бывший гранатометчиком первой группы — То недолет то, перелет...

— Это нормально, — сказал Виталий Янут, потративший два года на постижение премудростей обращения с базукой в пехотном батальоне, — чтобы нормально натыркаться, нужно месяца три. А у нас их нет. Я сам навесным через раз попадаю...

— Да, батюшка, это вам не кадилом размахивать, — хохотнул Вася Славин.

Отец Арсений ничуть не обиделся. Он единственный из всех присутствующих впервые взял в руки боевое оружие и смиренно переносил подначки более опытных казаков. Но отступать не собирался.

— Разговорчики, — проворчал Рокотов.

— Навесной можно вообще не отрабатывать, — весомо прогудел двухметровый Данила Лукашевич, — так и так на трехстах метрах мы с «Винторезом» справляемся. А дальше гранатомет не берет. И кривоствольных[9]пулеметов у чичиков нет.