Крестом и булатом. Вторжение

В охотничьем хозяйстве возле Тарского возвращения группы должны были ожидать родственники Чубарова и Туманишвили – десяток вооруженных мужиков в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет, способных – выдвинуться навстречу отходящему с боем отряду. Третий день они уже находились на месте и готовились встречать вертолет.

– В общих чертах план мы выработали. Что будет конкретно – узнаем на месте, – Владислав поднялся и прошелся вдоль стола. – Всего не предусмотришь. Но вероятность успеха очень велика... Кто сомневается, еще есть время отказаться и остаться в Тарском...

Сомневающихся не нашлось. Настоящие казаки всегда идут до конца.

* * *

С эмиссаром председателя «Всепланетного Еврейского Конгресса», а заодно – и владельца щвейцарской фирмы «Noga Ingeneering S.p.A.» Ицхака Гаона Анатолий Борисович Чубайсенко встретился совершенно открыто. Прямо в своем кабинете московского офиса. Ицхак Гаон через подставные компании скупил несколько процентов акций энергетического монополиста, и потому визит одного из акционеров не вызывал никаких подозрений.

Эмиссар был худ, как сушеная вобла, лишен чувства юмора и свободно говорил по русски, так как происходил из семьи недавних эмигрантов, долго и скандально добивавшихся выезда из СССР на «землю обетованную», а в результате оставшихся в Германии, где принялись доставать своими дурацкими претензиями терпеливых бюргеров.

Чубайсенко сухо поприветствовал визитера, приказал секретарю, чтобы его ни с кем, кроме высших должностных лиц, не соединяли, и провел запечатанного в душный черный костюм гостя в специальную комнатку для секретных переговоров.

Эмиссар уселся на диванчик и выжидательно посмотрел на главного энергетика России.

«Ржавый Толик», как Чубайсенко именовали и друзья, и враги, включил систему глушения подслушивающих устройств, и помещение наполнилось негромким гудением.

– Что вас ко мне привело? – визит не был оговорен заранее, и чиновник не знал, с чем прибыл посланник Гаона.

– Последние события на бирже, – немного гнусаво ответил незваный гость.

– А именно?

– Падение котировки, предприятия. И слухи о пересмотре продажи пакета акций.

Российские энергосистемы были приватизированы с дикими нарушениями закона. Вместо положенных двадцати пяти процентов акций иностранные компании получили тридцать три, еще десять процентов находились вообще неизвестно в чьих руках, в стане российских держателей постоянно шла грызня, время от времени заканчивающаяся отстрелом наиболее зарвавшихся бизнесменов. В развитие производства или хотя бы в ремонт обветшавшего оборудования никто не думал вкладывать ни копейки, предпочитая решать свои финансовые вопросы путем веерных отключений и правых, и виноватых, и переправляя денежки со счетов корпорации на свои личные, по странному совпадению сплошь находящиеся в банках оффшорных зон.

А с введением в совет директоров Главы Президентской Администрации ситуация только осложнилась.

Стальевич привнес в и так запутанные отношения между акционерами и потребителями еще большую путаницу, ибо сам хронически не мог не воровать то, до чего дотягивались его загребущие ручонки.

– Колебание курса акций – явление временное и носит сезонный характер, – спокойно отреагировал Чубайсенко. – А слухи о пересмотре итогов продаж ничем не подтверждены. Я недавно беседовал с Президентом. Он мне ясно дал понять, что против деприватизации. Надо будет – внесем соответствующие изменения в законы... Госдума уже наша, и вам волноваться не о чем.

– Я что то не видел в проектах законов подобного документа...

– На подготовку проекта уйдет пара дней. Успеем.

– Вы понимаете, что произойдет, если наши интересы пострадают, – в голосе эмиссара прозвучала угроза.

– Не надо со мной разговаривать в подобном тоне! – вскипел Чубайсенко. – Я еще ни разу не нарушал наши договоренности, а вы все время мне намекаете на негативные последствия. Ни к чему хорошему это не приведет. Не хотите со мной работать – извольте, договаривайтесь с кем нибудь другим. Я лично могу спокойно уйти с этого поста. Ничего, кроме головной боли, он мне не принес...

Ржавый Толик тактично умолчал о семи миллионах долларов, которые ему удалось скоробчить за год пребывания на новой должности.

– У нас с вами заключен контракт, – проскрипел гость.

– Устный, – напомнил хозяин кабинета.

– При свидетелях, – не сдавался эмиссар Гаона.

– И что? – язвительно спросил чиновник. – Вы намерены предать его гласности?

– При определенных условиях...

– Бросьте! Это разговоры на уровне детского сада. В Европе вашего босса за те делишки, что он проворачивает здесь, по головке не погладят. Вы считаете, я не проверил те деньги, на которые Ицхак приобретал акции? Ошибаетесь... И знаете, что я выяснил?

Главный энергетик шел напролом. С Гаоном и компанией ему подобных нужно всегда держать ухо востро и иметь сильные контраргументы. Иначе сожрут. Сначала будут стонать о маленьких дивидендах и незавидной судьбе инвестиций в чахлую российскую экономику, потом перейдут к завуалированным угрозам, а затем ударят в спину.

– Что? – скрипнул гость.