Крестом и булатом. Атака

– Стоп! – Владислав нутром почувствовал, что пленник не блефует и говорит о чем-то реально существующем. – Каков размер лодки?

– Малэнкий! Мэтров двадцать! – выкрикнул Беноев.

– Она сейчас здесь?

– Завтра должна прийти!!!

– Оп-па! – Биолог сел на диван рядом с чеченцем. – А теперь, милый друг, ты расскажешь нам всё и во всех подробностях, – перед глазом пленного качнулось острие узкого ножа, – и не вздумай хоть на йоту отступить от правды…

***

Командир разведывательно-диверсионной роты двести сорок пятого полка ВДВ молча выlожил перед заместителем начальника штаба Объединенной Группировки скрепленные в углу листы рапорта, к которым была приложена подробная схема осмотра квадрата, обозначенного на карте как «четыре-эм-бис».

– Твое мнение? – ворчливо спросил генерал-майор, жестом показывая, чтобы майор присаживался.

– Возможно, смежники. Хотя и маловероятно…

– Почему?

– Не вижу резона не похвастаться победой. А они молчат.

– У меня сложилось аналогичное мнение, – генерал-майор постучал гильзой «Беломорканала» по столешнице. – Однако остается ФСБ.

– Район был определен краснопогонникам[31], фээсбэшники туда бы не полезли, – майор достал из кармана пачку «Родопи». – Разрешите?

– Кури, кури, – генерал-майор пододвинул пепельницу поближе к подчиненному.

– К тому же, если бы ФСБ провернуло такую успешную операцию под носом у конкурентов, то это обязательно стало бы известно. Они о более мелких победах трубят на всех углах.

– Это известно…

– Разрешите вопрос?

– Давай.

– Насколько я понял, в тот район должен был кто-то выдвинуться?

– Правильно понимаешь.

– И колонна чехов[32] шла на перехват?

– Предположим.

– Значит… – майор выдержал небольшую паузу. – Опять слив информации?

– Вероятность – девяносто процентов, – генерал-майор зажег спичку и прикурил. – Но кто и как – мы не знаем. Совпадение малореально. Определение районов ответственности проходило на совещании, где присутствовали три десятка старших офицеров…

– Значит, снова сдали, – обыденно сказал командир разведроты. – И зацепок никаких нет?

– Есть подозрения, но нет доказательств. – Заместитель начальника штаба опустил голову. – Была надежда, что ты хоть что-нибудь обнаружишь.

– Там все сгорело, – майор пожал плечами. – Колонну снесли фугасами, потом добили из гранатометов. В долине мы нашли несколько трупов, но кроме того, что это духи, сказать нечего. Еще там троих привязали к дереву и подорвали… Никаких бумаг при них не было.

– Жаль…

– Мы все осмотрели, по сантиметру. Кроме брошюрок на арабском и удостоверений шариатской гвардии – ничего.

– Удалось выяснить, куда ушли нападавшие?

– Вероятнее всего, дальше в горы. На юго-запад. Но это не точно. Могли сделать крюк и вернуться в Ингушетию…

– А если предположить, что это такие же бандиты?

– У меня нет ответа. Слишком все странно.

– Да уж. – Генерал-майор окутался клубами дыма. – Ладно, иди отдыхай…

***

Ахсарбек Болоев провалил экзамены на заочное отделение Московского лесотехнического института и по этой причине пребывал в отвратительном расположении духа.

Двенадцатого августа он приехал к отцовскому другу в Мытищи, двадцатого сдал документы в приемную комиссию, а пятнадцатого уже знал, что получил два балла за сочинение.

Денег, чтобы оплачивать учебу на коммерческом отделении, у Ахсарбека не было. Болоевы принадлежали к тем многим тысячам осетинских семей, что не имели влиятельных и богатых родственников, и жили, как живут миллионы таких же граждан России, – работали на заводах и в школах, ездили на стареньких «жигулях» или «москвичах», никогда не бывали в казино и элитных ресторанах, а толстые пачки долларов видели только по телевизору.

Ахсарбек прошелся по платформе в ожидании электрички, с интересом оглядываясь по сторонам. Все свободное от поездок в институт время он просидел на квартире у отцовского знакомого, не выходя на улицу, дабы не быть задержанным патрульными. Милиционеры азартно отлавливали на улицах всех, кто имел «подозрительные» форму носа или цвет кожи, препровождали в отделение, а там сначала били, потом вымогали деньги за отсутствие в паспорте штампа о регистрации. Наученный горьким опытом друг семьи Болоевых, работавший ведущим инженером на обувной фабрике, запретил Ахсарбеку выходить из помещения на свежий воздух. В институт его отвозили на машине и так же доставляли обратно.

Восемнадцатилетний осетин, проживший три года в лагере для беженцев, и сам не хотел никаких неприятностей. Он слишком хорошо знал, чем заканчивается для представителя «кавказской» национальности конфликт с любой властной структурой…

Из припаркованной возле ларьков машины выбрались двое и направились к невысокому худому пареньку с синей спортивной сумкой на плече.

– Документы, – негромко приказал сотрудник четвертого отдела РУБОП Сергей Маргиянов.

Ахсарбек испуганно обернулся и полез за паспортом.

Напарник Маргиянова Александр Рудин встал у Болоева за спиной.

– Ага, черножопый! – удовлетворенно констатировал Сергей. – В машину!

– Но… – запротестовал Ахсарбек. – Вот же билет. Я уезжаю сегодня…