Крестный отец «питерских»

На следующий день я уже смело звал Собчака посетить в очередную субботу место, где собирается эта «высокочтимая» публика, огорчившая меня своими призывами к развитию разнообразных пороков в районном масштабе и расшатыванию последних, чудом уцелевших устоев государственности. На мой взгляд, подобные встречи «патрона» нужно было сделать регулярными, дабы удержать районных «реформаторов» в рамках всеобщей адаптации. Собчак со мной согласился и дал задание подготовиться к их очередной сходке, которая была намечена на ближайшую субботу.

Утром в день первой намеченной встречи, о чем заблаговременно были предупреждены районные «робеспьеры», в приемной замельтешил Анатолий Моргунов. Мы с ним шапочно знались давно. Этот тележурналист с лицом Бабы-Яги бальзаковского возраста был чем-то неуловимым определенно симпатичен. Если не ошибаюсь, то именно с его непосредственным участием родилась довольно популярная городская информационная программа «Телекурьер», где он стал бессменным ведущим. Его программа, как и любая другая, имея свой, отведенный ей вниманием зрителей срок жизни, постепенно состарилась, но зато сделала Толю узнаваемым повсюду.

Послонявшись молча вокруг разных посетителей, топтавшихся в приемной в этот субботний нерабочий день, и, видимо, сориентировавшись в обстановке, Моргунов с решимостью литерного поезда попытался проскочить в кабинет «патрона», пристроившись в кильватер к приехавшему не знаю зачем Георгию Хиже. После неудавшейся попытки проникновения тележурналисту пришлось поведать мне о цели своего визита. Постоянно хватаясь за свои и так не собиравшиеся падать большие роговые очки, он рассказал, что какой-то предприимчивый человек, совладелец антикварного магазина, или даже двух, собирается поделиться собственным коммерческим успехом и подарить Собчаку очень дорогую картину. Что касается самого Моргунова, то он хочет запечатлеть для сведения горожан этот «исторический» момент дарения.

Я расспросил Моргунова о дарителе, сильно усомнившись, что глава города захочет принять дорогой подарок, да еще публично, из не известно чьих рук. На высказанное мною сомнение Моргунов, имея в виду «патрона», с подозрительной уверенностью заявил, что я плохо разбираюсь в людях. После чего стал настаивать на быстрейшем докладе об этом Собчаку, так как сам даритель картины с подрамником, оказывается, уже давно ждет своего часа у спуска к воде на стрелке Васильевского острова — фоне, который, по мнению тележурналиста, будет очень выгодно оттенять на экране сие «эпохальное» событие. Выходило, что «невеста» уже на выданье. Осталось лишь вне графика и срочно уговорить «графа Оболенского», как не совсем к месту пошутил Моргунов. Мое пояснение, что у Собчака должна сейчас состояться очень важная встреча с главами районов, Толя слушать не стал и опять предпринял попытку ворваться в кабинет. Пришлось доложить о нем Собчаку, ничуть не сомневаясь в отказе. «Патрон», узнав про картину, к моему изумлению, сразу безоговорочно согласился принять дар в любом месте от кого угодно и даже вместо намеченной встречи. При этом очень заторопился, чтобы не упустить дарителя. Присутствовавший здесь же мой коллега Валерий Павлов чуть не потерял дар речи от расторопной готовности Собчака стать публичным объектом для дарения неизвестно чего, от кого и за что.

К спуску мы подъехали на тогда еще неприметной белой «Волге» со специально не запоминающимися государственными номерами. Нева серебристой от ветра грудью, как и в старые времена, напирала на стрелку острова, стремительно растекаясь на два рукава и наглядно доказывая, что в одну и ту же воду реки дважды вступить нельзя. Внизу у самой кромки диабазовой площадки стояла в подрамнике приличных размеров картина с изображением морской закатной глади на старинном фоне нашего города.