Крестный отец

— Только не долго, у нас очень строгие правила, так что и Вам придется уйти.

Майкл вернулся в палату к отцу и немедленно ухватился за телефонную трубку. Больничная телефонистка вызвала ему номер тайного телефона в кабинете отца в Лонг-Бич. Ответил Санни:

— Вас слушают.

— Санни, — громким шепотом сказал Майкл, прикрывая рукой трубку, — я в больнице, пришел сюда поздно и здесь никого, кроме меня, нет. Слышишь, Санни — ни людей Тессио, ни полицейских агентов. Ни одного поганого детектива у двери. Старик совершенно один, — голос Майкла сорвался.

В ответ Санни некоторое время молчал. Потом заговорил, сдерживая сумасшедшую ярость и буквально продавливая слова сквозь зубы:

— Вот это и есть, очевидно, сюрприз, который готовил Солоццо.

Майкл сказал;

— И я так понял. Но как ему удалось все это проделать? Убрать детективов? Избавиться от людей Тессио? Что с ними стряслось? Неужели, Господь милосердный, подлый подонок Солоццо управляет нью-йоркской полицией?

— Спокойней, малыш, — ласково сказал ему Санни. — Нам опять повезло. Судьба привела тебя так поздно в больницу к отцу. Побудь со стариком, запритесь изнутри. Мне надо минут пятнадцать, только дозвониться до ребят. Никуда не уходи и не нервничай понапрасну. Продержишься, малыш?

— Нервничать я не стану, — ответил Майкл, впервые с начала этой семейной драмы ощущая, как его охватывает лютая ненависть к врагам отца.

Опустив трубку на рычаг, он звонком вызвал сестру. Санни, возможно, прав, но ему здесь на месте виднее, как надо действовать.

— Вы только не пугайтесь, — сказал он вошедшей сестре, — но отца необходимо немедленно перевезти в другую палату. Лучше — на другой этаж. Помогите мне отсоединить эти трубки, чтобы ничего не повредить.

— Вы что, смеетесь? — возмутилась сестра. — Как же можно без разрешения лечащего врача?

Майкл не дал ей продолжить мысль. Он заговорил очень быстро:

— Вы же знаете из газет о моем отце. То, что всю охрану убрали, подстроено специально. Мне передали сейчас, что с минуты на минуту здесь объявятся убийцы. Поверьте мне, прошу вас, и помогите, — Майкл говорил очень убедительно. В случае необходимости, он мог воздействовать на кого угодно.

Сестра сдалась:

— Трубки можно не отсоединять, они передвигаются вместе с кроватью.

— А где есть свободная палата? — шепотом спросил Майкл.

— В конце коридора, — также шепотом ответила сестра.

Вдвоем они проделали все очень быстро и ловко, за какую-то минуту.

— Побудьте здесь с ним, — сказал Майкл сестре. — В коридоре у столика куда опаснее. Скоро подойдет помощь.

Голос отца, хрипловатый, но полный жизни, окликнул его:

— Это ты, Майкл? Что случилось?

Майкл наклонился к постели, взял руку отца в свою:

— Да, это я, отец. Не бойся. Только послушай меня — лежи тихо и не отзывайся, если кто-то позовет. За тобой охотятся, понимаешь? Они хотели бы убить тебя, но я здесь, и ты не бойся ничего.

Одурманенный транквилизаторами, дон Корлеоне не вполне осознавал, что происходит. Но преодолевая боль, он благодарно шевельнул губами, попытавшись сказать своему младшему сыну:

— Да чего мне бояться? С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, всегда находится кто-то, кто хотел бы меня убить.

ГЛАВА 10

Французская клиника, где лежал дон Корлеоне, была небольшая, частная, с одним-единственным входом. Майкл из окна осмотрелся. Улица по-прежнему была пустынной, ни прохожих, ни автомобилей. Попасть в здание можно было только поднявшись по центральной лестнице.

Понимая, что времени в обрез, Майкл стремительно выбежал из палаты и бегом пролетел все четыре пролета — до парадных дверей. Выглянул во двор. На стоянке тоже машин не было, даже санитарных.

Майкл вышел из широких дверей на тротуар и закурил. Пальто он распахнул и встал под светлый круг уличного фонаря, чтобы его могли узнать. И его действительно сразу узнали: молодой человек в куртке от военной формы, появившийся со стороны Девятой авеню, направился прямо к больнице и остановился перед Майклом. Его лицо под копной черных волос показалось смутно знакомым младшему Корлеоне. Под мышкой у парня был пакет. Он переложил пакет в левую руку, а правую протянул Майклу:

— Вы, верно, не можете вспомнить меня? Я Энцо, помощник пекаря Назорини и его зять. Я всю жизнь буду благодарен вашему отцу — ведь он помог мне остаться в Америке.

Майкл пожал ему руку. Теперь он признал Энцо.

— Я пришел навестить Крестного отца и выразить ему свое уважение, — продолжал Энцо с сильным итальянским акцентом. — Но боюсь, что уже поздно. Меня, наверное, не пропустят?

Майкл с улыбкой покачал головой:

— Не пустят, но это неважно, дону будет приятно. Я передам ему, что ты приходил.

Шум мчавшейся на большой скорости машины заставил Майкла насторожиться. Он сказал Энцо:

— Ты шел бы отсюда поскорее, друг, — и обвел жестом двор и улицу. — Здесь того и гляди начнутся всякие безобразия. А тебе не стоит близко знакомиться с полицией.

Страх тенью скользнул по лицу молодого итальянца. Неприятности с полицией могли ему стоить американского гражданства и привести к высылке на родину. Но Энцо был мужчиной и сицилийцем. Он ответил по-итальянски: