Крестный отец

Сегодня ему почему-то не хотелось радоваться барышам и прочим успехам. Да, он стал преуспевающим дельцом. Он теперь куда влиятельнее, чем в пору расцвета своей славы артиста и певца. Самые яркие звезды Голливуда готовы предложить ему себя и свои услуги, правда, по другим причинам, чем раньше, но какое это имеет значение? У него есть даже собственный самолет, а в роскоши, о которой мечтает любой обитатель здешних мест, Джонни теперь просто купается. А ему, как на грех, все абсолютно безразлично.

Так чего же хочется Джонни Фонтейну? Увы, он прекрасно знал ответ на этот вопрос.

У него зудело в гортани, свербило в носоглотке. першило в горле, отдаваясь тягучей головной болью. И единственной возможностью унять бесконечную муку было запеть. А он боялся взять хоть одну ноту.

Как-то после того, как ему удалили бородавки, он решился позвонить доктору Сегалу и спросить, можно ли ему петь.

— Пожалуйста, — ответил Юлиус, — сколько угодно и в любое время, хоть сейчас.

Он немедленно попробовал, но ужаснулся звучанию своего голоса. Сиплые, отвратительные звуки походили на что угодно, только не на пение. А наутро горло опять стало саднить, правда, не так, как до операции, но пожалуй, даже мучительней. Он решил, что утратил голос навеки. И больше ни разу не пытался попробовать.

Но если это и вправду так, на кой черт ему остальное? Богатство, признание, успех — ничего не стоящие пустышки.

Господь создал его, Джонни Фонтейна, для того, чтобы он пел. Это — единственное его призвание, единственное, что он умел делать по-настоящему, может быть, лучше всех на свете. Только теперь Джонни мог оценить, как хорош был когда-то его голос, как умело он владел им. За годы, проведенные на эстраде, он стал профессионалом самого высокого класса. А теперь? Разве можно пережить подобную потерю?

Была пятница, которую он по обыкновению проводил с Вирджинией и девочками. Он позвонил бывшей жене с тайной надеждой, что когда-нибудь она все-таки откажет ему в уик-энде, сославшись на важную причину, но за все эти годы она ни разу не сказала «нет». Все-таки с Вирджинией ему повезло, — подумал Джонни, — хоть они и не могут больше жить, как муж и жена. Может, когда им будет по семьдесят, они опять соединяться и заживут одним домом, угомонясь от тягот и волнений жизни.

Он поехал к Вирджинии, но, к своему удивлению, сразу же ощутил, что сегодня он нежеланный гость. Девочек пригласили соседи на верховую прогулку, и для них это выглядело куда соблазнительнее, чем вечер, проведенный со стареющим, хоть и знаменитым отцом. «Который к тому же то и дело норовит прочитать наставление», — подумал Джонни и велел Вирджинии отпустить их кататься. Они вспорхнули, как птички, вырвавшиеся из клетки.

Когда они остались вдвоем с Вирджинией, Джонни попросил:

— Плесни-ка мне виски, да я тоже двину.

— Сейчас, — сказала она недовольно. У нее тоже в ту пятницу настроение было не из лучших. Наблюдая, как он большими глотками опорожнил бокал, Джинни спросила: — Чего ж ты теперь-то глушишь? Все ведь идет великолепно, лучше не придумаешь. Ты оказался не только талантливым артистом, но и великолепным бизнесменом.

Джонни усмехнулся:

— Все не так трудно, как кажется со стороны.

«Ей кажется, что я опять счастлив и это портит ей жизнь, — подумал он. — Таковы все женщины — им нестерпимо думать, что мужчина может быть счастлив вдали от них». И не столько из-за своего унылого настроения, сколько из желания ее утешить Джонни сказал:

— Да и какое имеет значение — пить или не пить, если петь я все равно не смогу!

— Ну, Джонни, ты же не ребенок. В сорок лет не стоит переживать из-за пустяков. Как продюсер ты ведь заработаешь куда больше.

Джонни, с любопытством глядя на нее, спросил:

— Разве для певца возраст имеет такое уж значение?

— Мне никогда не нравилось, что ты зарабатываешь на жизнь своими песнями, — сказала она. — Раз ты можешь быть приличным продюсером, можно забыть об эстраде. По-моему, это только к лучшему.

— Вот уж не ожидал от тебя такой подлости! — ответил он с яростью, удивившей даже его самого. Неужели Вирджиния до такой степени ненавидела его? Ведь она нарочно сыпала соль в его раны.

— А ты считал, что мне доставляет радость знать обо всех шлюхах, гоняющихся за моим мужем из-за его сладких песенок? Интересно, как бы отнесся ты, если бы я разгуливала по улицам голышом, а мужчины ходили следом, задрав хвост, как коты. В моих глазах все выглядело примерно так. Не обижайся, Джонни, но пока мы не развелись, я была бы счастлива, если бы ты потерял голос.

— Ты ничего не понимаешь, — сказал он обиженно. — Ничего.

И пошел на кухню звонить по телефону Нино. Тот оказался дома, и они быстро договорились, что встретятся в Палм-Спрингсе и проведут вместе субботу и воскресенье. Джонни продиктовал Нино адрес одной юной красотки и номер ее телефона:

— Пусть привезет с собой подружку для тебя. Я буду через час, — сказал он Нино и повесил трубку.

Вирджиния с прохладцей отнеслась к его уходу, но Джонни на этот раз обиделся на нее всерьез. «Пропади она пропадом, — решил он, — надо отдохнуть хорошенько от всего на свете».