Крестный отец

«Значит, Виргилию Солоццо будет отказано, — вывел Хейген из слов дона. — А поскольку дон медлил с ответом, дотягивая до свадьбы, это чревато неприятностями».

Хейген спросил осторожно:

— Может, пусть Клеменца пришлет на время в дом своих ребят?

Дон нетерпеливо отмахнулся:

— С какой стати? Я не давал ответа, чтобы свадебный праздник не омрачило ни одного облачка. К тому же следовало узнать, что он предлагает. Теперь ясно, он идет с дурным предложением. Это позорное дело.

— Вы откажете ему?

Дон кивнул утвердительно.

— А не стоит ли собрать семейный совет, прежде чем дать отказ? — спросил Хейген.

— Ты так думаешь? — спрятал усмешку дон. — Добро, можем обсудить вместе. Когда ты вернешься из Калифорнии, Том. Я хочу, чтобы ты завтра же вылетел туда и уладил дело Джонни. А Солоццо назначь встречу позднее. Есть что-нибудь еще?

Хейген сказал официально:

— Из больницы сообщили, что советник Аббандандо при смерти. Он не доживет до утра. Семейство предупреждено, они уже там.

Хейген весь последний год исполнял функции Дженко Аббандандо, поскольку рак приковал советника к больничной постели. Теперь дон должен был решить, останется ли этот высокий пост за ним навсегда, и решение это было нелегким, так как остальные в семье выступали резко против. На такой высокой ступени в семейной иерархической лестнице по традиции должен был находиться коренной итальянец. Даже временное назначение Хейгена вызвало легкое неодобрение. Тем более, что ему едва исполнилось тридцать пять, так что, по мнению большинства, он был и слишком молод для роли советника, не имея за плечами изворотливости и мудрости, присущих людям опытным.

Поэтому дон не стал торопиться с ответом, а спросил Хейгена:

— Когда отбывают новобрачные?

Хейген посмотрел на часы.

— Через несколько минут должны разрезать свадебный пирог. Значит, уедут примерно через полчаса, — тут он вспомнил о еще одном нерешенном вопросе:

— Ваш зять… Мы ему предоставим работу в семье?

— Никогда, — ответил дон с удивившей Тома Хейгена резкостью. И, стукнув ребром ладони по столу, повторил: — Никогда. Подберем ему что-нибудь сбоку, чтобы мог прокормиться. Но ни в коем случае не вводи его в семейные дела. И остальным передай — Санни, Фредо, Клеменце.

Оба помолчали.

— Скажи моим сыновьям, всем трем, что они поедут со мной в клинику попрощаться с бедным Дженко. Пусть отдадут советнику последний долг. Вели Фредо подать большой автомобиль и попроси Джонни от меня лично поехать вместе с нами. — Дон остановился, заметив вопросительный взгляд Хейгена. — А тебе придется сегодня же вечером выехать в Калифорнию, так что навестить Дженко ты не успеешь. Но не уезжай до моего возвращения из клиники, я еще поговорю с тобой. Понял?

— Понял. Во сколько Фредо должен подать автомобиль?

— Как только гости разъедутся. Дженко меня дождется.

— Да, еще звонил сенатор. Извинялся, что не смог поздравить лично, сказал, что вы поймете. Наверное, имел в виду этих ребят из ФБР. Но подарок он прислал с посыльным.

Дон кивнул. Он не стал объяснять Хейгену, что сам посоветовал сенатору не приезжать.

— Подарок-то хоть хороший?

На ирландском лице Хейгена появилось чисто итальянское выражение высшей похвалы:

— Старинное серебро, очень ценное. Если пустить на продажу — никак не меньше тысячи. Думаю, сенатор убил уйму времени, чтобы отыскать, что хотел. Для таких людей, как он, это важнее цены подарка.

Дон Корлеоне не стал скрывать удовольствия: уважение, оказанное сенатором, было ему приятно. Как и Люка Брази, сенатор был одной из глыб, подпирающих мощь семейства Корлеоне, одним из краеугольных камней в твердыне дона. Подобно Люке, своим подарком сенатор выражал верность и преданность.

Едва Джонни Фонтейн появился в саду, Кей Адамс признала его. И искренне удивилась.

— Ты не говорил мне, что Джонни Фонтейн вхож в вашу семью, — сказала она. — Ну, теперь-то уж точно я выйду за тебя замуж!

— Хочешь познакомиться с ним? — спросил Майкл.

— Не теперь, — вздохнула Кей. — Знаешь, я три года была влюблена в него, когда он пел в Капитолии. Специально приезжала смотреть и просто выходила из себя от восторга. Как шикарно он пел!

— Ладно, еще познакомишься, — сказал Майкл.

Когда Джонни допел вторую песню и вместе с доном Корлеоне скрылся в доме, Кей не без язвительности спросила Майкла:

— Неужто и у Джонни Фонтейна есть какая-то просьба к твоему отцу?

— Он крестный сын моего отца, — ответил Майкл. — И как знать, может быть, именно потому так высоко вознесся.

Кей Адамс рассмеялась от восторга:

— Очевидно, за этим кроется еще одна поразительная история?!

Майкл мотнул головой:

— Эта история не для посторонних ушей.

— О, Майкл, я не из болтливых. Доверься мне.