Крестный отец

С этими словами дон Корлеоне вышел из-за своего места и направился туда, где сидел дон Филипп Таталья. Тот поднялся ему навстречу, и они обнялись и расцеловали друг друга. Остальные дружно зааплодировали. Все находящиеся в зале повставали со своих кресел, стали пожимать руки дону Вито и дону Филиппу, поднимать тосты в их честь. Каждый понимал, что объявленная сейчас дружба не будет самой горячей и нежной, что едва ли дон Вито Корлеоне и дон Филипп Таталья с этого момента начнут посылать друг другу рождественские подарки. Но они хотя бы не станут подсылать друг другу убийц, чего вполне достаточно, чтобы отныне считать их друзьями. Только это и требовалось, объективно говоря.

Поскольку Фредди все еще находился на Западе, под защитой Семьи Молинари, дон Корлеоне немного задержался с доном из Сан-Франциско, когда общий совет закончился, чтобы выразить свою признательность за оказанную в трудный час услугу. Молинари в нескольких словах сообщил, что Фредо в полном порядке, вполне прижился в Сан-Франциско и, кажется, стал даже пользоваться симпатиями у тамошних красавиц. Возможно, у него призвание быть менеджером. Дон Корлеоне с сомнением покрутил головой, не предполагая подобного рода талантов за средним сыном. Впрочем, не зря же говорят в народе: не было бы счастья, да несчастье помогло. Оба собеседника поулыбались, вспомнив эту народную мудрость.

Вито Корлеоне постарался всячески подчеркнуть свою благодарность Молинари. Он обещал позаботиться о том, чтобы ребята из Сан-Франциско всегда первыми получали информацию о курсе ставок на скачках, независимо от любых изменений в структуре организации. Для дона Молинари такой подарок являлся чрезвычайно ценным, потому что приоритет тут всегда держали чикагцы, ревностно оберегая его. Только дон Корлеоне, чей авторитет имел вес даже в варварском городе Аля Капоне, мог сделать столь щедрый жест.

Уже стемнело, когда, наконец, дон вместе с Томом Хейгеном в своем автомобиле, за рулем которого сегодня сидел Рокко Лампеоне, въехал на площадь между восьмью домами в Лонг-Бич.

По дороге в дом дон Корлеоне обронил мимоходом:

— Тот парнишка, что вез нас, Рокко Лампеоне, — похоже, годится для большего. Ты возьми его на заметку, пожалуйста.

Хейген удивился: за всю дорогу Лампеоне не сказал ни слова, даже не обернулся ни разу на сидящих сзади боссов. Он только распахнул дверцу перед доном, как и полагается приличному водителю, и вообще работал так, как надо работать профессиональному шоферу, но не более того. Что же ускользнуло от глаз Хейгена, но произвело впечатление на дона?

Они расстались у дверей с тем, чтобы Том зашел поработать после ужина, а пока передохнул немножко. Возможно, придется засидеться допоздна. Клеменца и Тессио тоже должны прибыть, часам к десяти, не раньше. Надо, чтобы Хейген подробно ознакомил доверенных с решениями совета и вообще проинформировал о состоянии дел.

К десяти они и сошлись все вместе в угловой комнате — кабинете дона, где стеллажи по-прежнему были уставлены юридическими справочниками, а в шкафу за дверцей прятался специальный — тайный — телефон. Дон уже ждал их за своим письменным столом, где на подносе стояли бутылки с виски, лед и содовая.

— Мы заключили мир, — сразу же сказал дон, едва все расселись вокруг стола. — Я поручился своим честным словом, и думаю, этого достаточно для всех вас. К сожалению, союзники знают меня гораздо меньше, поэтому надо держаться настороже. Никакие неожиданности нам сейчас не нужны. — Дон обернулся к Хейгену. — Бокиччио отпустили?

— Я велел это сделать Клеменце, как только мы вернулись домой, — сказал Том.

Корлеоне вопросительно посмотрел на своего могучего доверенного. Тот кивнул головой:

— Отпустил, разумеется. Интересно, как это может человек быть настолько тупым? Или эти Бокиччио только придуряются? Как считаешь, Крестный отец?

Вито Корлеоне улыбнулся:

— Чтобы загребать денежки, у них ума хватает. Чего же еще от них требовать? Не их вина, что мир настолько несовершенен. Хотя, конечно, голова у них варит не так, как у сицилийцев. Тут Господь что-то напутал.

Все четверо испытывали подъем и расслабленность одновременно, ведь резня кончилась. Вито Корлеоне сам смешал напитки и подал каждому. Потом отхлебнул глоток из своего бокала, закурил сигару и сказал: